Нормативно-правовой акт

верховенства права исторически значительно старше идеи верховенства закона (как и самого закона). В Европе в раннеклассовую эпоху формируется дуализм доктрины и структуры права, а для средневековья совершенно не характерны представления о том, что государство может создавать и изменять право. Однако здесь уже в древности складывается светская, а не религиозная концепция закона. Возникнув в античном Риме, она оказала заметное влияние на развитие понимания закона в странах Европы. Так, сами термины "закон", "законодательство" во многих европейских языках происходят от латинского "lex" (публичное (официальное) обязывание, мн. число leges). Значительно технико-юридическое влияние римского права. Роль закона возрастает по мере создания централизованных государств и особенно усиливается в период абсолютизма. Но его верховенство утверждается лишь в наступлением буржуазной эпохи и только в странах романо-германской правовой семьи.

Сегодня под верховенством закона в большинстве стран понимают прежде всего верховенство конституции. Конституцию определяют как центр, ядро правовой системы, источник государства и т.д. Неодинаковая юридическая сила иных законов порождает проблему их соподчиненности, Она дополняется проблемой соотношения закона и подзаконных актов, а в федеративных государствах - соотношения нормативных актов федерации и ее субъектов. Кроме того, сам термин "закон", как мы выяснили ранее, может иметь различное значение. Закон может определяться как по формальным (акт правотворчества, одобренный парламентом и главой государства), так и по материальным (определенная конституцией сфера законодательного регулирования, например в большинстве франкоязычных стран) критериям.

С тех пор как право приобрело национальный характер, закон - в силу его связи с верховной властью государства можно рассматривать как проявление государственного суверенитета. Два аспекта суверенитета - внутренний и внешний - обусловливают и соответствующие аспекты проблемы верховенства закона. В принципе верховенство закона отражает лишь внутренний аспект суверенитета, т.е. верховенство государственной власти внутри страны. Внешний аспект суверенитета проявляется в соотношении закона и международного права, значимость этой проблемы возрастает по мере усиления интеграции государств. Европейская доктрина предполагает формальное закрепление верховенства закона в системе источников права и наличие системы политико-правовых гарантий верховенства закона (разделение властей, независимость суда, конституционный контроль), а также и ряда неправовых условий (определенный уровень материального благосостояния и информированности членов общества, цивилизованный характер отношений между классами и социальными группами). Вместе с тем механизм законотворчества и применения закона порой бывает столь запутанным и противоречивым, что определить место закона в системе источников права непросто. Верховенство закона неразрывно связано с его легитимностью. Американский ученый Р.Пилон утверждает, что термин "легитимность" в обычном его понимании обозначает точку, где сходятся право и мораль. "Когда правительство претендует на то, что его власть и его действия легитимны, оно тем самым утверждает, что действует правильно не только с легальной, но и моральной точки зрения" //7 с.62//. Однако, Р. Пилон полагает, что в современном обществе практически невозможно единогласное одобрение общегосударственных решений, и иногда значительная часть населения может считать существующий строй незаконным.

Проблема соотношения конституционности и легитимности закона весьма сложна и недостаточно исследована. Даже будучи принятым в соответствии с установленной процедурой и в рамках компетенции законодательного органа, закон может и не соответствовать господствующим в обществе представлениям о справедливости. Верховенство закона реально лишь при наличии и формально-юридического и сущностного критерия легитимности, ибо учет только последнего из них может означать доминирование целесообразности над законностью, а только первого - провоцировать использование закона в антигуманных целях. Сама возможность "корректировки" закона в соответствии с требованиями легитимности свидетельствует о существовании источников права, конкурирующих с ним.

Речь идет об актах судебного конституционного контроля и судебной практике. Критерием легитимности законов выступает конституция. Критерием ее легитимности высшие принципы справедливости. В процессе судебного конституционного контроля происходит "отсев" неконституционных законов (норм), т.е., по существу, их корректировка с позиций легитимности. Одновременно корректируется путем толкования сама конституция. Корректировка закона осуществляется также и в процессе судебной практики. Причем в системах общего и романо-германского права ситуация весьма сходна. В странах с романо-германской правовой системой судебная практика изначально не признавалась источником права, но постепенно она фактически стала таковым. При этом ее юридическая сила равна силе закона или даже превосходит ее //8 с. 185//. Нельзя не согласиться с Р.Давидом, утверждающим, что "абсолютный суверенитет закона в странах романо-германской правовой семьи является фикцией", так как "наряду с законом существуют и иные значительные источники права" 119 с. 104,107//. Все сказанное позволяет сделать вывод об ограниченности действия принципа верховенства закона. По существу, в "чистом" виде концепция верховенства закона (в ее традиционном понимании) реализовывалась лишь в классическом мусульманском праве. И в тех правовых системах, где принцип верховенства закона провозглашается, действие его далеко не безусловно. Это связано с тенденцией к ограничению полномочий парламента в пользу органов исполнительной власти. Поэтому реальное место закона в системе источников права во многом определяется соотношением компетенции парламента и правительства (президента).//10 с.42//Ограниченность действия принципа верховенства закона объясняется также его взаимодействием с нормами международного права. Последнее обычно обладает либо приоритетом, либо равной с законом юридической силой. В связи с этим во франкоязычных странах, например, условием вступления в силу международного договора, положения которого противоречат конституции, является соответствующее изменение конституции. А ратификации международного соглашения, противоречащего действующему законодательству, предшествует процедура отмены или изменения закона. Наконец, в мире утверждается представление о первичности естественных и неотчуждаемых прав человека по отношению к позитивным правовым нормам. В итоге нормы о правах и свободах личности, хотя и закрепляются в конституции, декларациях и хартиях, имеющих конституционное значение, но рассматриваются в основе своей как надконституционные. Соответствие норм конституции и законов естественным и неотчуждаемым правам человека становится критерием их легитимности //10 §2//.

Таким образом, возможны два подхода к проблеме верховенства закона. "Узкий" состоит в формально-юридическом определении места закона в системе источников права. "Широкий" предполагает рассмотрение источников права во взаимосвязи и взаимодействии с политической, идеологической, социальной и другими системами. Тогда принцип верховенства закона приобретает многомерность и рассматривается сквозь призму демократии (или ее отсутствия), идей, положенных в основу правопонимания, характера отношений в обществе и т.д. Представляется, что именно такое видение проблемы позволяет раскрыть реальную роль и назначение закона в той или иной правовой системе.

2.2. Виды законов

Классификация законов основывается на различных критериях, зависящих от правовой системы. Так, Ю.А. Тихомиров предлагает дифференциацию: 1) по содержанию, то есть по регулируемым законами отношениям в обществе; 2) по способу воздействия на них, то есть по сферам социальной и государственной жизни. Также вышеуказанный автор классифицирует законы в зависимости от юридической силы, от структурной формы законодательных актов. Последний критерий служит для выделения обычных тематических и укрупненных законов (кодексы и т.п.). Законы также можно классифицировать по порядку их подготовки, рассмотрения и принятия. В особую группу Ю.А. Тихомиров объединяет законы государства, имеющего федеративное устройство, так как для этих государств присущи системы законов, характеризующиеся двумя или даже тремя уровнями//12 с. 69//.

Законы по их юридической силе могут быть разделены на обычные и конституционные. Понятие последних носит полемический характер, так как их формулировка у различных авторов неодинакова. Так, некоторые правоведы относят к ним Конституцию и законы, которыми вносятся изменения и дополнения в Основной Закон. Другие ученые предлагают под конституционными законами понимать законы, принятие которых предусмотрено в Конституции. Г.Ф. Шершеневич подразумевает под конституционными законами те законы, "которые определяет государственное устройство, то есть устройство верховной власти и устройство тех органов, которым поручаются различные функции верховной власти, законодательство, суд и администрация", а также "те нормы, которым законодатель придает особенно важное значение и желает сообщить характер твердости и постоянства" //13 с. 114//. Обыкновенными законами Г.Ф. Шершеневич считал все остальные законы, которые не относятся к конституционным.

В некоторых государствах в особую группу выделяют программные законы, содержащие изложение общих принципов, а не конкретных предложений. В качестве программных законов Республики Беларусь Г.А. Василевич выделяет "законы, которыми определяются основные направления внутренней и внешней политики республики Беларусь, ее военная доктрина", а также "законы об утверждении бюджета" //6 с.91//.

Многие авторы различают законы по пространству