Cоучастие в преступлении

действий другого, а быть полностью уверенным в действии других очень сложно, поскольку зачастую не всегда можешь ручаться даже за свои действия, то в такой ситуации возникает очень большой риск иного, худшего результата. Следовательно, возможно человек не захочет полностью отдавать свою судьбу в руки другого, возможно лишний раз подумает прежде чем идти на преступление в соучастии.

Глава 2. Объективные признаки соучастия.

Соучастие в преступлении обладает рядом признаков, как самостоятельный институт уголовного пава. Эти признаки помогают охарактеризовать соучастие и отделить его от схожих институтов уголовного права. Соучастие обладает объективными и субъективными признаками как и другие институты уголовного права. Необходимо отметить, что разделение признаков соучастия на объективные и субъективные, как и при характеристике иных уголовно-правовых явлений, не означает механического их отрыва друг от друга, а неизменно предполагает органическую взаимосвязь между ними, как между двумя сторонами одного и того же явления.

Первую группу составляют объективные признаки соучастия. В последнее время в литературе выделяют два объективных признака соучастия это: участие в преступлении двух или более лиц – количественный (множественность субъектов) и совместность их деятельности – качественный признак.

2.1 Количественный признак соучастия в преступлении.

Множественность субъектов означает, что в совершении преступления должно участвовать два и более лица, каждое из которых является вменяемым (ст. 21 УК РФ) и достигшим установленного уголовным законом возраста, с которого возможна уголовная ответственность (ст. 20 УК РФ), вне зависимости от того какую роль он выполнял в соучастии.

В статье 32 УК РФ, так же как и в выше перечисленных статьях, законодатель употребляет термин «лицо», вкладывая в него совершенно конкретное содержание. Для констатации соучастия таких лиц должно быть как минимум двое.

Превратившись в юридическое понятие термин «лицо» несет конкретную смысловую нагрузку, которая позволяет интерпретировать его в правоприменительной практике строго определенным образом и, напротив, не допускает расширительного толкования, законодательный термин «лицо» не является оценочным признаком, содержание которого устанавливает правоприменитель, но представляет собой понятие со строго фиксированным содержанием.

В Уголовном Кодексе РФ четко зафиксированы основания и условия уголовной ответственности. Согласно ст. 8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК. Следовательно для констатации преступления закон требует обязательного наличия помимо других элементов состава – субъекта преступления, то есть лица, подлежащего уголовной ответственности.

Наличие субъекта преступления, помимо одного из оснований уголовной ответственности, является одновременно и обязательным условием ее наступления. Об этом идет речь в статье 19 УК РФ:

«Уголовной ответственности только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного настоящим законом». Необходимо отметить, что в статье 19 УК РФ также употребляется понятие «лицо», которое в данном случае сопрягается с понятием субъекта преступления. В статье 19 УК говорится о лице именно как о субъекте преступления. Таким образом понятие «лицо», будучи законодательно приравненным к понятию субъекта преступления, обладает и всеми его характеристиками, то есть лицо – это человек, достигший возраста уголовной ответственности и являющийся вменяемым или, по меньшей мере, находящийся в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости (ст. 22 УК РФ). Из этого заключения следует, что употребляемое в ст. 32 Уголовного кодекса понятие «лицо есть ничто иное как субъект преступления». Имея в виду такое понимание, можно прочесть формулу статьи 32 таким образом: соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более субъектов преступления в совершении умышленного преступления.

Я далеко не случайно включила в свою работу столь подробный анализ законодательного понятия «лицо», ибо его иная интерпретация приводит на практике к выводам, противоречащим понятию соучастия в уголовном праве, которое является основополагающим и принципиальным понятием для всех случаев совместной преступной деятельности без исключения.

Так, в пункте 9 постановления № 4 Пленума Верховного суда Российской Федерации «О судебной практике по делам об изнасиловании» от 22 апреля 1992 г. (в редакции постановления пленума № 11 от 21 декабря 1993 г.) установлено: «Действия участника группового изнасилования подлежат квалификации по ч. 3 ст. 117 УК РСФСР (изнасилование, совершенное группой лиц – в редакции ранее действовавшего УК), независимо от того, что остальные участники преступления не были привлечены к уголовной ответственности ввиду их невменяемости, либо в силу требований ст. 10 УК РСФСР (возраст уголовной ответственности – в редакции ранее действовавшего УК), или по другим, предусмотренным законом основаниям». В приведенном постановлении содержится императив, согласно которому субъект при совершении преступления совместно с невменяемыми или с лицами, не достигшими возраста уголовной ответственности, должен считаться соучастникам такого преступления, поскольку группа лиц есть разновидность соучастия. Например, если в изнасиловании участвуют три лица, один из которых вменяемый, достигший возраста уголовной ответственности, другой невменяемый, а третий не достиг возраста уголовной ответственности, деяние предлагается высшей судебной инстанцией государства рассматривать как совершенное в соучастии. Но тогда логика требует признать, что соучастниками могут быть и невменяемые, и не достигшие необходимого для уголовной ответственности возраста.

Мнение о возможности признания соучастием случаев совершения преступления с ненадлежащим субъектом и соответствующей этому последующей квалификацией было высказано и Р.Р. Галиакбаровым. Впоследствии, правда, он пришел к другому выводу, но вместе с тем настаивает на квалификации рассматриваемых случаев по п. «б» ч. 2 ст. 131 и п. «а» ч. 2 ст. 161 и 162 УК РФ.

Если субъект совершает преступление совместно с лицами, по тем или иным причинам не подлежащим уголовной ответственности, его деяние может быть рассмотрено только с позиций покушения (или приготовления, в зависимости от того, на какой стадии развития преступной деятельности его действия были прерваны) на преступление, совершаемое в соучастии. Если в преступной группе лишь один ее член является субъектом преступления, а другие таковыми не являются, то деяние не может быть признано совершенным в соучастии.

Итак, из выше сказанного вытекает название первого объективного признака – множественность субъектов. Не образуют соучастия совершения преступления совместно двумя лицами, одно из которых невменяемо или не достигло возраста уголовной ответственности, поскольку последние не могут быть субъектами преступления. Такой же точки зрения придерживался профессор Н.С. Таганцев, он писал следующее: «если мы предположим, что преступное деяние было последствием действия (или бездействия) двух лиц, из коих одно или было невменяемым или действовало вне условий вменения, то другое лицо, коего деятельность находится в причинном соотношении с учиненным деянием, очевидно, будет единым виновником, все равно, было ли оно последнедействовавшим исполнителем посягательства или наоборот, к его деятельности примкнула деятельность невменяемая, не разрушившая, однако, причинной связи первоначального деяния с последствием. Подговоривший ребенка поджечь дом, давший умалишенному нож, которым тот учинил убийство, являются с точки зрения уголовного права единственным виновником поджога или убийства, поэтому при этих условиях нет соучастия, а существует одновиновничество данного лица, совершавшего преступное деяние посредством невменяемого, как своего орудия. Поэтому, например, посредственным виновником убийства, учиненного посредством задушения, может быть лицо, неспособное к физической деятельности, виновником подлога – неграмотный, изнасилования – женщина и т. д.» Хотя последний пример, приведенный Таганцевым на мой взгляд не совсем точен, так как женщина хоть и не способна проявить себя в качестве прямого исполнителя изнасилования, но она вполне может выступать в качестве соисполнителя путем применения к жертве физических усилий для ее удержания, применения морально подавляющих факторов (угроз, запугивания) и т.д., а также женщина может выступать в соучастии в изнасиловании в качестве подстрекателя, пособника или организатора.

Если виновный прибегнул к помощи заведомо невменяемого или малолетнего, то, несмотря на внешнее наличие группы лиц, нельзя говорить о квалифицирующем виде преступления ввиду реального отсутствия черт, характеризующих группу лиц, определяющих ее уголовно-правовой статус. Так, в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 7 от 14.02.2000 г. «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних», говорится о том, что преступление, совершенное с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает соучастие. Вместе с тем, лицо, вовлекшее несовершеннолетнего в совершение этого преступления, в силу ч. 2 ст. 33 УК РФ, несет ответственность за содеянное как исполнитель путем посредственного исполнения.

Законодательное разрешение этого вопроса представлено следующим образом. Согласно ч. 2 ст. 33 Ук РФ речь идет о так называемом посредственном причинении, т.е. умышленном использовании других лиц в качестве своеобразных орудий при совершении преступлений, при этом посредственный причинитель