Пример: Транспортная логистика
Я ищу:
На главную  |  Добавить в избранное  

Уголовное право и процесс /

Афинский суд и уголовный процесс

←предыдущая следующая→
1 2 3 4 5 6 7 



Скачать реферат


определенных (например, письменных) доказательств препятствует ее противник, в обладании которого они находятся.

Аристотель называет пять видов доказательств: законы, показания свидетелей, сознание, пытка, присяга. Источники выделяют среди свидетельских показаний показания врачей о тя-

жести ранений и причинах смерти (например, при отравлениях) — это уже не столько сви-детельские показания, сколько заключения экспертов, зачатки экспертизы. Стороны обязаны были представить должностному лицу тексты законов, на которые они ссылались в под-тверждение своих требований или в свое оправдание. Тексты эти подавались в письменном виде. Собственное признание обвиняемого считалось вернейшим доказательством и, как можно полагать, исключало дальнейшее представление доказательств. Это видно, между прочим, из следующих слов Лисия в его речи против Андокида: «А между тем, даже в Арео-паге, этом высокочтимом и справедливом судилище, если подсудимый сознается в преступ-лении, то подвергается казни, а если отрицает свою виновность, то производится дознание и многие признаются невиновными. Таким образом, не одинаковое суждение следует иметь об отрицающих свою вину и о сознающихся в ней».

Присяга в этот период играла, по-видимому, решающее значение только по незначи-тельным делам, главным образом по некоторым категориям гражданских дел. В остальных делах присяга лишь определяла дальнейший ход процесса. Например, как указывалось вы-ше, для того чтобы передать дело в гелиэю, стороны обязаны были присягой подтвердить свои показания.

Важнейшими доказательствами служили свидетельские показания и показания рабов под пыткой.

Свидетелями могли быть только свободные люди - граждане или иностранцы; несовер-шеннолетние и близкие родственники сторон не допускались к даче показаний.

Показания свидетелей должны были быть изложены письменно для того, как говорит Демосфен, чтобы при толковании они не подверглись извращению. Обычай установил, что каждый свидетель до своего появления в суде представлял актуариусу краткое письменное изложение своих показаний. Свидетели могли давать свои показания и устно, но тогда эти показания тут же вносились в протокол.

Вообще в Афинах письмоводства и протоколов в судах и в Совете было гораздо больше, чем это принято считать. В подавляющем большинстве учебников уголовного процесса афинский процесс излагается как устный, без всяких элементов письменности. Этот взгляд представляется ошибочным. В афинских судах важное значение имели секретари различных рангов, подолгу работавшие на одном месте и обладавшие большим опытом. Объяснялось это тем, что при существовавшем порядке замещения должностей судей по жребию на них нередко попадали граждане малограмотные, не знакомые с законами и судопроизводством. Секретарями же большей частью были государственные рабы или беднейшие граждане. Они и записывали свидетельские показания, даваемые перед должностными лицами, и сверяли правильность устных показаний с их письменным изложением в тех случаях, когда свидете-ли подавали свои показания в письменном виде.

Свидетели, отсутствовавшие по уважительным причинам, присылали через доверенных лиц письменные показания, подлинность которых удостоверялась другими свидетелями.

Вызванный стороною свидетель мог отказаться от дачи показаний, заявив, что ему ничего не известно о фактах, для подтверждения которых он был призван. Такой отказ от дачи показа-ний допускался, но неявка свидетеля каралась штрафом.

Рабы допрашивались непременно под пыткою. Так как их не считали за людей, то их показания, по характерному выражению Демосфена, назывались «показаниями тела», «пока-заниями на собственном своем теле». При выборе между показанием свободного свидетеля под присягой и показанием раба под пыткой предпочтение всегда отдавалось показаниям раба.

Способы пытки были крайне жестоки и многообразны. Один из тяжущихся мог требо-вать у другого рабов на пытку или передать своих, отказ при этом был невыгоден, так как противная сторона могла ссылаться на него, как на доказательство боязни и неуверенности в правоте.

Ни пол, ни возраст не были основанием для отказа от применения пытки; женщины под-вергались пытке наравне с мужчинами, может быть, даже и чаще как обычные свидетели сцен домашней жизни, события которой разбирались судьями. Из этих кровавых пыток рабы выходили полумертвыми, искалеченными, нередко они умирали под пыткой. Возмещение за увечье, причиненное рабу, получал его хозяин за счет того, кто требовал пытки. Считалось верхом приличия предложить хозяину самому оценить сломанные руки, ноги или еще более тяжкие повреждения, причиненные его рабам. При всем этом раб не рассматривался как ви-новник или соучастник — он был только свидетелем. И это происходило в самом демокра-тическом судилище в Афинах, где с рабами, по свидетельству всей Греции, обращались гу-манно.

Пытка производилась в присутствии сторон, обычно при значительном стечении народа. Показания, данные под пыткой, протоколировались и приобщались к делу.

Возможно, что наряду с рабами пытали и метеков, но редко. Афинские граждане, как уже указывалось, были освобождены от пытки особым постановлением.

По окончании предварительной подготовки дела все представленные сторонами доказа-тельства — тексты законов, документы, записи свидетельских показаний, протоколы пока-заний рабов под пыткой, а также записанные показания сторон запирались должностным лицом, перед которым возбуждалось дело и которому стороны представляли доказательства, в медные или глиняные сосуды —ехины— особые для каждой стороны, и они тут же запеча-тывались. После этого нельзя уже было представлять новые доказательства или ссылаться на доказательства, не находящиеся в ехине. Поэтому у ораторов нередко встречаются выраже-ния, вроде следующего: «Я представил бы и свидетелей, если бы ящик не был уже запеча-тан».

Подготовка дела заканчивалась. Однако для того, чтобы дело поступило в суд, необхо-димо было, чтобы обвиняемый признал обвинение правомерным, только тогда процесс шел «прямым путем». Но обвиняемый имел право подать письменный протест о неправомерно-сти обвинения. Этот протест разбирался судом прежде основной жалобы, причем в этом случае обвиняемый выступал обвинителем, ему принадлежало первое слово, и если против-ник не мог доказать неосновательности протеста, то все дело прекращалось.

В своем протесте о неправомерности обвинения обвиняемый мог сослаться на неоснова-тельность жалобы, на то, что суд уже разбирал однажды его дело и оправдал его или что ис-тек срок давности (пять лет), что дело начато не тем порядком, которым следовало, или не у того магистрата, которому подсудно. Таким образом, основанием для принесения протеста служили преимущественно процессуальные нарушения, допущенные обвинителем.

После разбора протеста, в случае его отклонения, обвиняемый подвергался дальнейше-му преследованию в обычном порядке.

Далее, при предварительной подготовке дела обвиняемый мог при помощи свидетель-ских показаний доказывать, что он вообще не подлежит суду. Против такого возражения об-винитель мог подать протест, вследствие которого возникало новое дело против лжесвиде-телей, и лишь по окончании его в пользу жалующегося возобновлялось первоначальное де-ло. Если протест был отклонен или вовсе не был принесен, дело направлялось в суд для рас-смотрения по существу.

Судебное разбирательство

День судебного заседания объявлялся за несколько дней вперед. Частных дел в течение дня могло быть разобрано несколько, но когда объявляли о государственных процессах, то слушали только один из них.

Удостоверившись, что судьи, стороны и свидетели на своих местах, председательст-вующий открывал заседание молитвой и жертвоприношением. Затем он провозглашал: «Ес-ли какой гелиаст за дверьми, пусть войдет!». После этого возгласа входить уже было нельзя. Затем вызывались стороны. Секретарь оглашал обвинительный акт и объяснения обвиняе-мого, после чего слово предоставлялось сторонам.

Первым произносил речь обвинитель. Если обвинителей было несколько, все они имели право произнести речь, но первое слово предоставлялось старшему обвинителю. Возражать всем обвинителям обвиняемый или его защитник должен был в одной речи.

В частных делах обе стороны произносили по две речи, в государственных — по одной. Для речей назначалось определенное время, одинаковое для обеих сторон, длительность ко-торого определялась родом дела. Время регулировалось при помощи водяных часов -клепсидры, находившихся в заведовании избранного для этой цели жребием гелиаста.

На время чтения законов, свидетельских показаний и других документов клепсидру ос-танавливали. В речах нередко встречается после просьбы к секретарю об оглашении какого-нибудь из приложенных к делу документов такое обращение к заведующему клепсидрой: «Останови, пожалуйста, воду».

Когда слушали особенно важные дела, которые могли повлечь за собой смертную казнь, тюремное заключение, изгнание, лишение гражданских прав или конфискацию имущества, для процесса отводился целый день, причем точно распределялось время для отдельных мо-ментов: для обвинения, для защиты, для голосования судей и т.д. В этих случаях вовремя чтения документов клепсидру не останавливали, но обвинителю и обвиняемому предостав-лялось равное время для обвинения и защиты.

Чтобы показать свою уверенность в правоте дела, ораторы иногда предлагали противни-ку говорить в срок, назначенный для их собственной речи, но, конечно, это был только ри-торический прием.

Закон требовал, чтобы каждый вел свое дело сам. Поэтому в Афинах не было адвокатов в современном смысле слова. Однако стороны могли вести без посторонней помощи только мелкие частные процессы. В более сложных

←предыдущая следующая→
1 2 3 4 5 6 7 



Copyright © 2005—2007 «Mark5»