Версии и планирование расследования преступлений

и общества, с интересами и судьбами граждан.

Объект познания по уголовным делам не лежит на поверхности. Основу его составляют факты прошлого, недоступные для непосредственного восприятия, как правило скрытые и скрываемые. Страх перед ответственностью побуждает преступников маскироваться, и иногда весьма изощренно. Распознать виновного, отличить его от невиновного в этой обстановке подчас нелегко. Ошибки же следователей и судей по своим последствиям подчас трагичны.

К особенностям, отличающим уголовно-процессуальное доказывание от познавательной деятельности в других областях, относится прежде всего последовательная правовая регламентация. Действия, составляющие доказывания, включающие в себя предусмотренные законом гарантии, цель которых - защита государственного и общественного интереса в достижении истины о каждом преступлении, а равно охрана законных интересов граждан, их объединений и организаций в правоотношениях и органами расследования и суда.

В систему процессуальных гарантий доказывания входят и меры принуждения к лицам, оказывающим противодействия органам расследования и суда, а также к тем, от кого можно ожидать такого противодействия.

В тоже время как особый вид познавательной деятельности доказывание по уголовным делам осуществляется в соответствии с общими объективными закономерностями, присущими процессу познания во всех областях теории и практики. Здесь также как и в технических и в научных и иных исследованиях "из незнания является знание... неполное, неточное знание становится более полным и более

точным. С переходом от незнания к знанию, от неполного, неточного знания к более полному и более точному тесно связано уголовно-процессуальное и криминалистическое понятие версии". [ 1 ]

Учение о криминалистической версии относится к числу наиболее разработанных проблем криминалистики. Однако по ряду важных моментов, касающихся понятия, сущности и классификации версий, а

также оснований их выдвижения, до сих пор нет единой точки зрения. Имеются неточные и даже явно ошибочные суждения по отдельным аспектам данной проблемы не только в теоретических работах, но и в учебниках, что в известной степени осложняет подготовку работников правоохранительных органов. Дальнейшее наше исследование дискуссионных вопросов учения о криминалистической версии представляется весьма актуальным.

Прежде всего необходимо хотя бы в общих чертах определить содержание рассматриваемых понятий и уточнить терминологию, поскольку в настоящее время многие авторы вкладывают в одни и те же термины различное содержание, что существенно осложняет исследование проблемы. [ 2 ]

Так А.Н.Васильев пишет о следственных версиях, понимая под ними предположения следователя о событии преступления и его отдельных обстоятельствах. При этом он замечает, что "в оперативно-розыскной деятельности конструируются розыскные версии, направленные на решение специфических задач этого вида деятельности" и что " в суде могут возникнуть судебные версии". О соотношении данных понятий А.Н.Васильев не упоминает.

А.М.Ларин различает уголовно-процессуальные (следственные и судебные) и оперативно-розыскные версии. Он считает неудачными

термины "криминалистическая версия" и "версия расследования", потому что обозначаемое ими понятие применяется в криминалистике и в уголовном процессе как в стадии расследования, так и в суде.

Наиболее точным и удобным А.М.Ларин признает термин "следственная версия", относя его не только к предварительному, но и к судебному следствию.

По мнению Г.В.Арцишевского, следственная версия, т.е. предположение следователя о еще неустановленных юридически важных обстоятельствах исследуемого события, представляет собой максимально широкое обобщение имеющихся сведений и фактов, связывающее их единым объяснением и направленное на полное раскрытие преступлений. Г.В.Арцишевский подчеркивает, что "следственной версией могут именоваться только общие предположения, позволяющие объяснить и оценивать все имеющиеся в распоряжении следователя сведения, помогающие определить направление расследования дела в целом. [ 3 ]

Некоторые авторы в качестве обобщающего используют понятие "криминалистическая версия". Криминалистические версии они классифицируют по ряду признаков, в том числе по объему и по субъекту выдвижения.

Эта точка зрения представляется правильной. Следственные версии, т.е. версии, выдвигаемые следователем либо иным лицом, производящим расследование, - один из видов криминалистических версий. Разумеется в следственных версиях как в части целого проявляются все основные закономерности, присущие данной криминалистической категории, потому даже при рассмотрении проблемы в целом в принципе можно сосредоточить внимание только на следственных версиях. Следственные, экспертные, судебные, оперативно-розыскные версии - понятия видовые, относящиеся к одному уровню, а криминалистическая версия понятие родовое, относящееся к другому, более высокому уровню.

Возражения А.М.Ларина против термина "криминалистическая версия" неубедительны. Действительно, версии применяются и в стадии расследования, и в ходе судебного разбирательства по уголовному делу. От этого понятия версии никоим образом не утрачивает своего криминалистического характера, не становится уголовно-процессуальным. Приемы и рекомендации науки криминалистики рассчитаны на использование их не только в сфере расследования, и в сферах оперативно-розыскной и судебной деятельности. Кроме того, наука уголовного процесса по своей сущности неразрывно связана с доказыванием, а версия лишь предположение, которое никак не может быть доказательством. Поэтому именно термин "криминалистическая версия" является наиболее точным и удобным.

"Версия, - пишет И.М.Лузгин, - представляет собой обоснованное предположение относительно события преступления, его отдельных элементов либо о происхождении и связи доказательственных фактов". [ 4 ]

Аналогичное определение предполагает Р.С.Белкин.

По мнению А.М.Ларина, "следственная версия - это строящаяся в целях установления объективной истины по делу интегральная идея, образ, несущий функции модели исследуемых обстоятельств, созданный воображением (фантазией), содержащий предположительную оценку наличных данных и выраженный в форме гипотезы [ 5 ].

В приведенных определениях отсутствует по крайней мере один необходимый элемент: в них нет указания на авторитарность версии, т.е. не отражено, что версией является лишь такое предположение о расследуемом событии, которое выдвинуто и принято к проверке следователем либо иным лицом, имеющим властные полномочия в отношении данного уголовного дела.

Авторитарность - важнейший специфический признак криминалистической версии, ограничивающий ее от гипотезы, особой разновидностью которой и является версия.

Хорошо известно, что помимо предположений о сущности и обстоятельствах события, которые выдвигает сам следователь, ему приходиться анализировать множество предположительных объяснений других участников процесса (подозреваемых, обвиняемых, потерпевших, свидетелей). В аналогичном положении находится судья, оперативный работник проверяющий по поручению следователя тот или иной факт, эпизод и т.д., а также эксперт, который работает по данному делу. Любые предположения о расследуемом событии, выдвигаемые названными должностными лицами или становящиеся им известными могут превратиться в версии в том случае, если данное лицо сочтет то или иное предположение заслуживающим внимания и примет его к проверке.

Указание в определении следственной версии на то, что это положение исходит именно от следователя, сконструировано им, а не кем либо другим, - пишет А.Н.Васильев, - представляется необходимым потому, что предположения всякого рода в связи с расследуемым преступлением могут возникнуть у многих лиц, но они имеют другое значение. Так, потерпевший может по своему истолковать событие преступления, предполагать виновность определенных лиц. Обвиняемый не признавая себя виновным, может высказать суждения о действительно виновных, по его мнению, лицах и о других элементах события преступления и т.д.

Разумеется, эти предположения сами по себе не могут считаться следственными версиями, а становятся ими лишь в случае, если следователь сформирует соответствующую версию при наличии к тому

достаточных оснований.

Значит, с утверждениями некоторых авторов, что по субъектам выдвижения могут быть версии "подозреваемого, свидетеля, потерпевшего, защитника, понятого", что "обвиняемый может выдвинуть версию защиты", согласиться никак нельзя. [ 6 ] . С точки зрения А.М.Ларина, предположения других лиц могут быть признаны следственными версиями уже в тех случаях, когда они сообщены следователю в связи с расследуемым делом. Процессуальными формами сообщения подобных предположений служат объяснения обвиняемых и подозреваемых, ходатайства адвокатов. "Выраженные втаких формах предположения участников процесса, считает А.М.Ларин, - становятся версиями независимо от того, примет или не примет следователь эти предположения к проверке".На наш взгляд, предположение кого-либо из участников процесса, если оно становится известным следователю, отнюдь не превращается в версию. Например, свидетель может высказать в разговоре следователем определенное суждение о событии, по поводу которого ведется расследование, или об отдельных его обстоятельствах. Однако от этого в ходе расследования