Административная система у запорожских казаков

старшины; охранял всех проезжавших по степям запорожских вольностей; защищал интересы войска на пограничной линии; посылался впереди войска для разведки о неприятелях; следил за ходом битвы во время сражения; помогал той или другой стороне в жаркие минуты боя. Оттого мы видим, что в 1681 году войсковой асаул, с несколькими козаками, охранял московских послов во время ночлега их на реке Базавлуке; в 1685 году, по просьбе кызыкерменского бея, он сгонял с Низу Днепра по Сичи Козаков, занимавшихся здесь уводом татарских лошадей и причинявших другие «шкоды» татарам; в 1765 году он посылался от Сичи к Днепру и Орели для охранения запорожской границы и козацких зимовников от русской линейной команды; в 1757, 1758, 1760 годах асаул, с большими командами, преследовал в степи «харцызов» и гайдамак. Оттого же понятно, почему войскового асаула разные мемуаристы и историки называют «поручиком», правой рукой и правым глазом кошевого и сравнивают его должность с должностью министра полиции, генерал-адъютанта при фельдмаршале. Внешним знаком власти запорожского войскового асаула была деревянная трость, на обоих концах скованная серебряными кольцами, которую он обязан был держать во время войсковых собраний. Жизнь и доходы войскового асаула были такие же, как и войскового писаря; но жалованья он получал 40 рублей в год. В помощники войсковому асаулу выбирался войсковой подасаулий, а на случай войны войсковой обозный, ведавший артиллериею и войсковым продовольствием и разделявший все труды асаула.

Все четыре названные лица — кошевой, судья, писарь и асаул — составляли запорожскую войсковую старшину, ведавшую военные, административные, судебные и даже духовные дела всего запорожского низового войска; следовавшие за ними должностные лица только помогали главным и исполняли их волю и приказания. Не довольствуясь управлением края из Сичи, войсковая старшийа не раз отправлялась вовнутрь козацких вольностей по городам, селам и зимовникам, чтобы на самих местах сделать такое или иное распоряжение, сообразно нуждам и потребностям населения: или уравнять повинности, или освободить от податей, или разделить угодья, или разобрать ссоры и наказать преступников. Как происходили эти поездки, видно из походных журналов сичевого архива, сохранившихся до нашего времени.

Должность куренных атаманов, называемых просто «отамання», числом 38, по числу куреней в Запорожской Сичи , как и другие, была выборная; в куренные избирался человек расторопный, храбрый, решительный, иногда из бывшей войсковой старшины, а большею частию из простых козаков; выбор куренного атамана известного куреня составлял частное дело только этого куреня и исключал вмешательство козаков другого куреня. Куренные атаманы прежде всего исполняли роль интендантов в Сичи; прямою их обязанностию были доставка провизии и дров для собственного куреня и хранение денег и имущества козаков в куренной скарбнице; оттого у куренного атамана всегда находились ключи от скарбницы, которые в его отсутствие никто не смел брать, если на то не было разрешения от куренного. Куренные атаманы заботились о козаках своего куреня, как отцы о собственных детях и, в случае каких-либо проступков со стороны козаков, виновных наказывали телесно, не испрашивая на то ни у кого разрешения. «В курене старший был атаман куренной, а по нем кухарь; ежели козаки прошкодят, то атаман и кухарь, осудя оных, говорят: а, подайте київ на сучих синів! и виноватых бьют киями». Любимых куренных атаманов запорожские козаки слушались иногда больше, чем кошевого или судью, и потому часто через куренных атаманов кошевой атаман в трудных и опасных вопросах или случаях действовал и на настроение всего войска; таким образом куренные атаманы служили как бы посредниками между значною старшиною и простым товариществом, а иногда и орудием в руках кошевого, особенно в тех случаях, когда какое-либо дело требовало немедленного решения всего войска, а войско, в целом составе, или уклонялось дать свой скорый ответ, или же вовсе не было согласно на предложение кошевого. Отдавая полную дань уважения куренным атаманам, запорожские козаки едва ли считали должность куренного необходимым условием для получения должности кошевого; по крайней мере, исторических данных на то не имеется; можно лишь думать, что это было в большинстве случаев, но не составляло непременного условия. Неспособных, пьяниц, небрежных или просто не сумевших понравиться козакам куренных атаманов козаки немедленно сбрасывали и даже иногда казнили смертью: «Едного же старЂйшаго въ куренЂ имЂютъ, въ воинскихъ дЂлехъ воина искуснЂйшаго, и того почитаютъ и повинуются ему, аки найвишому, по кошовомъ атаманЂ, началу; но и старейшины ихъ живутъ купно съ опаством, аще бо бы чЂм-нибудь ихъ оскорбилъ надъ право, то абіе бЂднЂ и безчестнЂ предаютъ ихъ смерти». Кроме прямых обязанностей, куренные атаманы в числе 17 человек ежегодно отправлялись из Сичи в столицу за получением царского денежного и хлебного жалованья; в военное время они всегда оставались при своих куренях «на господарстве», и вместо них шли, «аки командиры», наказные куренные атаманы, которые выступали всегда во главе своих куреней и показывали пример храбрости и неустрашимости для простых козаков; во время похода всякий курень имел свою хоругвь, и козак, носивший эту хоругвь, назывался хорунжим. Главным доходом куренных атаманов было царское жалованье— по 27 рублей на каждого, кроме тех 17 атаманов, которые ежегодно отправлялись в столицу за жалованьем и за то сверх определенных ему 27 получали по 18 рублей на человека; кроме того, куренные атаманы получали от козаков, ездивших на добычи «по ласке», что каждый захочет дать; деньги же, которые они собирали за лавки и избы на базарах, отдававшиеся в наем шинкарям и крамарям, также сбор от котлов и отдававшихся в наем куренных дубов или лодок, они обращали на потребности куреней, чтобы они ни в чем не нуждались. Звание куренных атаманов, как можно думать, идет с тех пор, когда установлено было деление всего войска на курени.

После войсковой старшины и куренных атаманов следовали так называемые «батьки» или «старики», «сивоусые диды», «знатные радцы», т.е. бывшие войсковые запорожские старшины, или оставившие свои должности по старости лет и по болезни, или уступившие их другим после войсковой рады. Опытность, прославленная отвага, отчаянное удальство в молодые годы — давали им право на громадный нравственный авторитет в среде запорожского войска. Это были «столбы» всего низового войска, носители всех его преданий и строгие исполнители козацких обычаев: они отрезвляли и усмиряли не знавших никакой узды, при полном равенстве товариства, молодых козаков; они даже часто шли против воли «власной» старшины, не исключая самого пана кошевого, когда видели в чем-либо нарушение с его стороны предковечных порядков запорожской общины. На радной площади «сивоусые деды» занимали место тотчас после войсковой старшины; в совещаниях по куреням—тотчас после куренных атаманов; во время войны начальствовали над отдельными отрядами и даже иногда над самими полковниками; при отправке «листов» от сичевого товариства приписывались тотчас после имени кошевого атамана, а после смерти пользовались такою честью, что, при их погребении, один раз палили из пушек, «а из мелкого ружья более, нежели по другим простым козакам».

За войсковою старшиной следовали войсковые служители — довбыш, пушкарь, толмач, кантаржей, шафарь, канцеляристы и школьные атаманы.

Войсковой довбыш, «добош», политаврщик, ведал войсковыми литаврами, которыми он призывал козаков на рады, общие и частные, 1 января каждого нового года, 1 октября, на Покров пресвятой богородицы, в известные дни марта или апреля, на праздник Воскресения Христова, наконец в виду походов на врагов или во время приема важных особ в Сичи. Кроме этой прямой обязанности, войсковой довбыш иногда исполнял обязанности других чинов, особенно полицейских: так, он снимал с осужденных преступников платья и приковывал их к позорному столбу на площади, присутствовал при исполнении судебных приговоров, побуждал посполитых к скорейшей уплате податей и немедленному приезду, в виду походов, из зимовников в Сичь, наконец, взыскивал в пользу войска пошлины и перевозы через реки. За исполнение своих обязанностей довбышу давалась «особливая великая всякий год плата», но, не больше трех рублей в год. В помощь войсковому довбышу давался выборный поддовбыш.

Войсковой пушкарь заведывал всею войсковою запорожскою артиллерией, т. е. пушками, мортирами, порохом, дробью, свинцом, ядрами и пулями; кроме того, он выполнял должность смотрителя войсковой тюрьмы, потому что под его надзором находились преступники, ожидавшие суда и временно содержавшиеся при войсковой пушкарне, или осужденные и приговоренные к тюремному заключению; наконец, войсковой пушкарь ежегодно выезжал из Сичи, обыкновенно весной, для приема провианта, свинцу и пороху, присылавшегося из Москвы в Сичь. Содержание войсковому пушкарю, как и довбышу, давалось из царского жалованья — «особливая великая плата», как видно из документов 1768 года, три рубля в год. В помощь войсковому пушкарю выбирался войсковой подпушкарь и несколько человек гармашей или канониров, искусных в стрельбе из пушек и рушниц.

Войсковой толмач исполнял должность войскового переводчика и обязан был знать иностранные языки находившихся в отношении с запорожскими козаками или проезжавших через их землю народов, каковы: поляки, турки, татары, греки, армяне, молдаване и др.; толмач визировал их виды, предъявлял им требования от запорожского Коша, служил посредником между ними и запорожскими козаками; читал присылавшиеся в Сичь грамоты иностранных государей; как человек, знающий разные языки, войсковой толмач нередко посылался секретно Кошем для разведывания дел на границы запорожских вольностей и даже в неприятельский стан.

Войсковой кантаржей (от турецкого «кантар»—