армяне считают вправе в связи с этим рассуждать о феномене своей “национальной исключительности”. Но, возможно, похожая самооценка евреев как “богоизбранного народа», и вызывала массовый протест остального христианского мира, часть из которого исповедовала принцип “ нет ни эллина, ни иудея ”.
По массовости, мощности и международному распространению антисемитизм не имеет аналогов, и здесь судьба евреев и армян расходится снова. Этноконфликт армян в европейских странах и в США почти не выражался открыто, о нем не принято было говорить вслух. Как утверждает Н.Я.Банчик (Москва, 1995 г.), “то, о чем еврею заявляют открыто, “в лоб”, армянам устраивают под маской “сочувствия”. В России, где армяне не были ассимилированы, - продолжает автор, существовала определенная неприязнь, но только в Османской империи пантюркизм довел конфликт с армянами до “кульминации”, имя которому Геноцид.
«Травмированная» история армянского народа
Холокост и Геноцид – две мощные этнотравмы двух библейских народов, сумевших дожить до третьего тысячелетия. Для Человечества они стали точкой отсчета в понимании универсального Добра и межэтнической Справедливости. Но евреи сумели одержать “победу над Холокостом” почти через 20 лет после случившегося. Они возродили Израиль и продемонстрировали миру свою национальную идею. Кто знает, может быть и потому, что уже имели прецедент в Геноциде армян, о последствиях которого предупреждал их же соплеменник Франц Верфель.
Армяне в результате туго переплетенных и плотно спрессованных геополитических интересов оказались и через 100 лет после свершившегося в состоянии депрессивной неопределенности. Ожидания “справедливости» не оправдались, большинство проблем предано забвению, созидательный потенциал национальной идеи почти не слышен. В таких обстоятельствах самое время искать виноватых. В последние полтора столетия (как и на протяжении всей истории) недостатка в них не было…
Какова динамика исторической судьбы армян последних стапятидесяти лет? Геноцид, более размытый во времени, нежели Холокост (40 лет: 1876 –1915гг. только турецкого исполнения) убедительно показан Ю.Г. Барсеговым в двухтомнике собранных им документов (2002 - 2003г.). В определенном смысле представленный труд - это своеобразный мартиролог, подтвержденный документально. Чтобы собрать аналогичный материал, евреи депортировали Адольфа Эйхмана из Аргентины и устроили над ним суд в Израиле.
Только двигаясь шаг за шагом, только собрав свидетельства очевидцев, можно было доказать миру Холокост. Ю. Г. Барсегов сделал великое для армян дело. Мало кто сегодня успел оценить его труд, а тем более – приравнять потенциал проделанной им работы к значению двадцатилетней деятельности Мосада в деле признания миром Холокоста.
Сегодня признание Геноцида проблематично. Кто «должен” это сделать? Турция? Мир, распавшийся на множество “субъектов международного права”, завязался в еще более тугой узел геополитических интересов. Не похоже, чтобы нынешнее поколение турецких политиков нашло «основание» признать вину перед армянами так, как это сумела сделать Германия Гельмута Коля. Еще долгие десятилетия Геноцид будет оставаться политическим рычагом воздействия на ту или иную Сторону Конфликта.
Сегодня признание Геноцида так, как это когда-то было сделано с Холокостом, и не обязательно. Судьба евреев и армян расходится и здесь. Достаточно было возродить Израиль, создать свой мартиролог и положить его в фундамент своей национальной идеи, чтобы евреи, наконец, обрели покой. Но после признания Холокоста прошло еще долгих 40 лет, за которые Мир успел резко переструктурироваться. Перестали “работать” традиционные постулаты национального самоутверждения, потребовалась их адекватная времени корректировка.
Мир понял, что уже не работает Международное Право, откровенно попранное Соединенными Штатами. Нужен ли армянам сегодня этот антикварный механизм регулирования взаимоотношений между народами? Армяне одержали “победу над Геноцидом», ибо мир получил выверенные свидетельства преступления против народа. Сегодня этого достаточно.
На событиях 1915 г. этнотравма армян не остановилась. Она продолжала перекатываться от поколения к поколению, набирая как снежный ком, содержание последующих “несправедливостей”. Это умершая надежда на объединение Восточной и Западной Армении (русская армия, в рядах которой сражается семь армянских полков, захватывает восточные вилайеты Турции), октябрьский переворот в России, отход русской армии из Закавказья, созыв Закавказского сейма и его распад.
Это неожиданная независимость и провозглашение Первой Армянской республики, Севрский мирный договор, надежда на помощь держав, разочарование в ней, война с Турцией, оккупация ею не только Западной, но и части Восточной Армении, отказ в помощи Армении Лиги Наций, унизительный Александропольский мир.
Это нападение Красной Армии, провозглашение власти коммунистов, договор между Россией и Турцией, предполагающей признание суверенитета последней над рядом районов, входивших до этого в Российскую империю и населенных армянами.
Это Лозанская мирная конференция, где мировое сообщество признает законность российско-турецкого договора и где словосочетание "армянский вопрос" уже ни разу не произносится. Следующие семьдесят лет армянская история, стоит на месте (хотя и была сделана первая в новейшей истории попытка консолидации нации). Таковы вехи истории, плавившиеся в сознание армян как коллективная беспомощность перед обстоятельствами и “абсолютная несправедливость” свершающегося.
Этнотравма как процесс: стадии, формы
Этнотравма развивается по своим имманентным законам, переходя от явного, четко выраженного этапа возникновения к периоду своего “полураспада”, приобретению латентных свойств и форм. Но опасна именно ее скрытая форма. При этноконфликте травмированное поколение запоминает образ “врага” и сам факт его присутствия является формой замены разрушенных институтов идентичности.
Второе поколение еще помнит “раны отцов”, идущее вслед за ним – старается не забыть “заповеди дедов», но следующее - начинает «путать» ориентиры, ибо нет прямых оснований «опасаться” или того больше - “ненавидеть соседа». Снижение энергетики этнотравмы происходит не только потому, что “ время лечит раны”.
Вместе с тем усиливается драматизм и появляются неадекватные формы реакции на упоминание той же “веревки в доме повешенного». Почему? Когда опасность не “проглядывается”, а “припоминается» отдельными задворками памяти, когда нет реального врага, а есть имплицитно сидящая в подсознаниии враждебность, опасность кажется “размытой”, как бы «расфасованной” в отдельных внутренних и внешних этнодрамах и в силу своей кажущейся, а чаще и реальной непреодолимости, особенно трагичной и даже безысходной.
Реанимация этнотравмы у современного поколения армян произошла вследствие очередного разрушения института идентичности. Так, “неожиданно” столкнувшись с отсутствием позитивных ценностей после распада СССР и размежевания с ней Армении, армяне, как старики четки, начали перебирать свои этнокультурных травмы. Этот путь оказался контрпродуктивным.
Этнопсихологии рекомендуют: чтобы выжить, этнос должен выстроить между собой и миром некие экраны, позволяющие большей части соплеменников на исторической родине не реагировать на изменения условий существования. Новая “структура» должна формироваться на основе некоторых пластов внутриэтнической традиции.
Для того, чтобы сохранить свою идентичность, этнос должен компоновать вокруг своего этнического ядра новую, “лучше” адаптированную картину мира. Чтобы стать “лучше адаптивной” она должна сохранить свою инвариантную сущность неизменяемой, а аналоги из прошлого черпать избирательно.
По сути дела, это вопрос соотношения традиции и новации в историческом опыте этноса. Слой общества, на котором лежит вся тяжесть внешних контактов, создает собственный вариант модификации этнической традиции. Из-за своей ценностной системы он неприемлем для большинства народа, зато обеспечивает относительно безболезненную внешнюю коммуникацию.
Армяно-турецкое противостояние привело, с одной стороны, к катастрофическому крушению старой картины мира армян, сильнейшему повышению чувства конфликтности с миром, ощущению враждебности к себе всего мира, а с другой, к формированию нового “образа мы”. От того, найдем ли мы в себе здравомыслие, чтобы выжить и волю, чтобы “простить”, -зависит “быть или не быть армянам” в новом тысячелетии.
Современное пространство армян остро нуждается в ослаблении избыточного давления мифологем, рассеивании иллюзий, формировании вектора выживания. Если не пройти этот процесс сегодня, то высок риск никогда не разобраться в созданных нами же мифах и стать их заложниками. Иллюзия движения вперед обернется старательным “бегом белки по замкнутой петле».
Армяне – нация третьего тысячелетия?
Как ни у кого в мире, сегодня у армян есть блестящий шанс стать нацией третьего тысячелетия. Его составляющие: рассеянность по странам мира, но приобщенность к новым технологиям коммуникации, полная этнотравм уникальная история, сформировавшая мужественный народ, умеющий постоять за себя. Это богатый полифункциональный язык. Это Апостольская церковь, усилия которой в деле этнической консолидации стоит лишь припомнить. И, наконец, армяне имеют свое государство. Но есть еще один важный фактор: армяне - христиане, умеющие прощать. Не каждый, становящийся великим в наше столетие, может похвастаться набором подобных составляющих.
p