Спорные вопросы крещения Руси

русский князь.

Но так или иначе, началась христианизация Руси, которая проходила

успешно, встречая лишь разрозненные попытки сопротивления. то доказы-

вает, что господствующий класс на Руси в целом был заинтересован в ее

крещении и что он был достаточно сильным и властным, чтобы провести

христианизацию в жизнь. Распространение новой веры в такой обширной

стране, какой была уже в ту пору Русь, не могло быть единовременнным

актом и к тому же делом одного миссионера или епископа. Это был доста-

точно длительный процесс, в развитии которого главную роль играла не

проповедь миссионеров, а то обстоятельство, что на основе складываю-

щихся новых феодальных отношений возникала и новая идеология и христи-

анство освящало эти новые отношения.

Если бы в христианизации были заинтересованы только единицы, то

принятие христианства в качестве государственной религии было бы не

возможно. Но памятуя сказанное мною ранее легко можно понять, что пре-

дыдущая история Древнерусского государства уже создала для этого дос-

таточно прочную базу* В летописи рассказывается, что Владимир, "любя

дружину, и с ними думал о строе землянем, и о ратех. и о уставе земля-

нем". Летописи свидетельствуют, что ни одно решение по более или менее

существенному вопросу не могло быть принято без учета князем мнения

совета дружины. Владимир также "созва бояре и старцы, и реша бояре и

старцы".

Но отказавшись от византийской модели церковной иерархии Владимир

отнюдь не избавился от этой проблемы. Ему, таким образом нужна была

церковная иерархия во что бы то ни стало.

Мы ничего не знаем о том, как искал выход из сложившегося положе-

ния Владимир, обращался ли он на Запад, но терпел неудачу, или не об-

ращался туда вовсе. Но есть возможность предполагать, что модель цер-

ковного устройства он смог найти в державе Самуила,т.е. в Болгарии.

Такого мнения придерживается вышеупомянутый М.Д.Приселков. Он раз-

рабатывает эту теорию р своей книге Очерки по церковно-политической

истории Киевской Руси X-XII вв. СПб., 1913.

Если исходить из этого предположения, то становиться понятно, по-

чему не Яхья, не "Древнейший свод 1039 года" не упоминают об устройс-

тве церковной иерархии на Руси сразу после крещения. Это предположение

находит ряд косвенных подтверждений из нового Болгарского государства

Самуила.

Из сыновей Владимира мы особенно подробно знаем историю Бориса и

Глеба. Если сделать нехитрые расчеты, то мы вправе предположить, что

они родились уже после крещения Владимира, а следовательно, исходя из

нашего предположения они должны были быть крещены по болгарскому обы-

чаю. После крещения они получили имена Роман и Давид, а в то время

имена давались не просто так, а в честь кого-то.

А нам известно, что сын царя Петра - Роман бежал из Константинопо-

ля на родину и был провозглашен царем. По времени это было между 976 и

997 годом - годом его смерти. То есть Бориса вполне возможно назвали

Романом в честь Болгарского царя в знак дружбы.

А в Македонском восстании несомненно большую роль играл старший из

четырех сыновей македонского князя Николая - Давид. Он был первым го-

сударем независимой Македонской державы. Отношение к его памяти Самуи-

ла было пропитано уважением. Крещение Глеба происходило по-видимому

уже после воцарения Самуила и он предложил дать ему имя своего старше-

го брата.

"Древнейший свод 1037 года", как и его продолжение 1073 года, со-

общает нам только об установлении греческой митрополии 1037 года и на-

зывает первым митрополитом Феопемта. О том как была устроена церковная

иерархия до этого момента и как устанавливалась митрополия этого года,

в этих сводах ничего не сказано. Согласно с этим в ряде позднейших ле-

тописей мы не находим никаких имен митрополитов ранее Феопемта. Но в

ряде других летописей мы видим попытку заполнить пустое место. Порядок

имен мнимых предшественников его различный: одни летописи называют

имена митрополитов Михаила, Леона, Иоанна, другие - имена Леона, Миха-

ила, Иоанна, третьи говорят лишь о Леоне. Попытки восполнить этот про-

бел несомненно искусственны, но откуда бралась эта информация?

Легче всего установить источник, откуда было взято имя Иоанна -

оно читается в сказаниях о святых Борисе и Глебе, в рассказа о канони-

зации их при Ярославе. Имя Леона, если не было перенесено к нам из

Болгарии с повестью о крещении князя Михаила, которая была включена в

древнейший свод, то привнесено к нам из полемической статьи против ла-

тынян.

Таким образом оставив в стороне имена Леона и Михаила, как явно

присочененные, мы остановимся на Иоанне. Упоминается Иоанн Нестором,

который говорит: " Иже слышав, повеле призвати архиепископа Иоанна,

тогда пасущу его Христово стадо разумных овец его... Потом же пришедшу

к нему (Ярославу) архиепископу Иоанну, исповеде ему христолюбецъ...Ар-

хиепископ же то слышав, оужасен бысть и съвет же благыи помыслив оуме,

глаголя христолюбцю...То слышав христолюбивыи князь от митрополита и

рече ему...Ярослав и приподобный митрополит Иоанн в сь день на всякое

лето праздник творити има...Архиепископ же постави попы и диаконы...Ти

тако отьиде в свою кафоликане иклисиа". Скорее всего Нестор два раза

просто заменяет термин "архиепископ", на современный ему термин "мит-

рополит".

След титулирования Иоанна архиепископом сохраняется и в позднейших

записях Вышегородской церкви.

Если правильно предположение о том, что Владимир принимает бол-

гарскую орхидскую митрополию, то следовательно там должен быть указан

Иоанн. И мы действительно на ходим имя орхидского архиепископа Иоанна.

Однако после упорной и кровавой борьбы, захватившей все его царс-

твование, император Василий сокрушил державу Самуила. Во главе орхидс-

кого патриаршества в этот момент стоял патриарх Иоанн.

Русская церковь входила в состав церкви орхидского патриаршества,

и завоевание последнего греками вводило нас в состав империи Нового

Рима. Совершенно ясно неудобство для Византии создавшегося положения,

когда заведование церковью целого народа и государства, чрезвычайно

важное в политическом отношении для императора и патриарха, приходи-

лось вверять второстепенному агенту власти, каким являлась теперь ор-

хидский архиепископ, и без того обремененный сложной задачей огречива-

ния болгарской церкви и народа. Естественно вытекала необходимость пе-

ретянуть русскую церковь из под руки орхидского архиепископа под руку

патриарха и императора. С подобным предложением, должно быть, импера-

тор и обращался к Ярославу, позолотив невыгоду для Ярослава обещанием

создать для Руси особого представителя церкви, чего по-видимому у нас

не было, с титулом митрополита. Предположение это было принято, и в

связи с этим по-видимому мы читаем под 1037 годом в летописи о тор-

жественном преступлении Ярослава к перемене церковной иерархии в Кие-

ве.

Греческая иерархия, утвердившаяся в Киеве, начала борьбу с поряд-

ками орхидской эпохи нашей церкви. При орхидской церкви вся Русь была

поделена на епископарии, число которых было очень ограничено. Патриарх

орхидский объезжал русские земли в связи с происходившими там важными

событиями. Так, мы видели архиепископа Иоанна, сохранившего и после

завоевания Болгарии Византией свое влияние на русскую церковь, около

1020-1026 годов открывающего мощи Бориса и Глеба, его же мы встречаем

у Титмара Мерзербургского при описании похода Болеслава и Святополка в

Киев в 1018 году.

Церковь времен орхидского господства представляла собой три митро-

полии: киевскую, новгородскую и белгородскую. Епископы при этом высту-

пали, как советчики князя. Владимир соглашаясь не иметь особого предс-

тавителя церкви все же получил право на смену епископов. Это дает объ-

яснение тому, что в числе первых епископов, поставленных на Руси при

Владимире рукою орхидского патриарха, мы встречаем грека-корсунянина

Иоакима, епископа новгородского.

Итак с 1037 года на Руси устанавливается православие, которое ос-

тается государственной религией и по сей день. Не следует думать, что

христианизация Руси прошла без каких либо осложнений, не очень хотел

народ расставаться с привычным и близким им язычеством. Так лишь тре-

тие поколение