Беспризорность, как социально-педагогическая проблема

никак, потому что имена помнят редко. Если клички и придумывают, то, скорее по некоторым физическим данным или внешним отличительным признакам:"Рыжий", "Толстый", "Морда". Любой уменьшительно-ласкательный суффикс, которыми их могут "обложить" впечатлительные пассажиры, или просто ласковое слово, воспринимается как личное оскорбление или опасность и вызывает немедленный отпор.

Именно поэтому Вовка, названный мною Вовчиком, шарахнулся от меня, будто бы я был болен по меньшей мере холерой или собирался дать ему по лицу.

Манеры.

Свистеть, громко смеяться, танцевать и надоедать прохожим беспризорники не любят. Они напрочь лишены демонстративности, достаточно ненавязчивы и мечтают только об одном, чтобы к ним не приставали. Это очень рациональные люди.

Они не боятся никого, спокойно, хотя и без радости, общаются с журналистами, особенно если их кормят. На вопрос, что будете есть, без зазрения совести заказывают много и выбирают самое дорогое.

Это только так кажется, что беспризорники бедны, как церковные крысы. Один мой хороший знакомый, выпущенный на свободу из детской комнаты милиции, через полтора часа попался вновь с тремя тысячами рублей в кармане. Но этот-то, конечно, из разряда самых ушлых. Новички перебиваются, как могут, потому что делиться, сострадать и помогать здесь не принято.

Беспризорники любят нехорошие анекдоты, ножи и всякие хлопушки. Не лишены тщеславия и иногда могут себе позволить развернуть перед физиономией какого-нибудь командировочного, давящегося жалкой котлетой, пачку "Винстона".

Беспризорники очень «уважают травку». После пары затяжек становятся очень добрыми, и их тянет любить всех. Они бродят по залу, вгоняя в краску теток преклонных лет, несносно к ним приставая. Спиртное пьют не все.

Времяпрепровождение.

Основное в их жизни - это, конечно, "работа". Но об этом ниже. Кроме сна, а спят они утром и днем в укромных уголках (вокзальные могут, согнувшись в три погибели, устроиться в креслах), беспризорники любят есть.

Единственное место, где беспризорника можно взять тепленьким - "лежбище". Руслан, который дал мне "зуб", "честное слово", и заметил, что будет нехорошим человеком, если не поедет со мной в редакцию, сделать этого не смог по причине полнейшего анабиоза. После получасовых мучений, тасканий по залу, шлепков по щекам, и откровенных пинков, он только улыбнулся и сказал: "мама", после чего был оставлен на прежнем месте.

12 часов ночи - время "Ч". Беспризорники стекаются к кафе и начинается самое интересное - охота на бомжей. Бомжи - это почти люди, они очень нужны беспризорникам, чтобы постоянно сравнивать себя с ними, и понимать, что у них самих не все еще потеряно, и испытывать по этому поводу чувство превосходства и гордость. Бомжей можно: бить, пинать, обливать водой и оплевывать, особенно смешно, когда бомжи пытаются догонять обидчиков, поскольку сделать они этого все равно не смогут никогда, а только машут костылем и плюются. Здесь бомж теряет точки опоры и его можно поддеть, опрокинуть и пробежаться взад и вперед по его дохлому тельцу.

Когда бомж умирает, спорят: как скоро его уберут.

В грязи и нечистотах вокзальной жизни есть и островок счастья - игральные автоматы. На внешний вид они тоже не очень презентабельные, но здесь можно забыться. Все основные средства тратятся именно на них. Ребят не гоняют, потому что с владельцами автоматов они связаны тесными рабочими узами. Это наплевать, что автоматы не дают никакой прибыли, зато сверкают, в отличие от всего остального.

Можно также сходить на "видик": в темном видеозале очень хорошо спать, разлегшись под экраном на сцене вповалку. Смотреть беспризорники любят только фантастику, поскольку мордобоев хватает и в реальной жизни, а порнография существует под боком в виде их беспризорных подружек или банды глухонемых девиц.

Иногда можно походить по киоскам, прицениться, поглазеть на танцующих под звуки оркестра сумасшедших, поиздеваться над человеком с крестом и в белых одеждах, вещающего что-то про рай и ад, попинать вокзальную семью,выискивающую друг у друга насекомых или посмотреть телевизор. Очень многие из них смотрели "Богатые тоже плачут", смотрели в одиночку, чтоб никто не видел, как они реагируют.

Язык. Привычки. Обычаи.

Надо сказать, что сами беспризорники себя конечно же так не называли. На Урале жили "кайдаки", в Москве, Питере и Ташкенте - мужики и пацаны (те, которые помладше). Девчонки почти повсеместно звались "марухами".

Сленг беспризорников двадцатых годов неповторим и не изучен, хотя в современных блатных вариантах слышны отголоски прошедших времен: "чинаши" - окурки, "шамовка" - еда, "сламщики" - друзья и далее до бесконечности.

Беспризорник был существом сентиментальным: обожал жалостливые песни про бездомных собак и про самих себя:

"По притонам я с детства скитался,

Не имея родного угла,

Ах, зачем я на свет появился,

Ах, зачем меня мать родила..."

Любимым музыкальным инструментом были "зубари", т.е. не чищеные, как правило, беспризорничьи зубы. Дети бывших интеллигентов ухитрялись выстукивать на них даже ноктюрны Шопена.

Алкоголь был в почете, наблюдатели отмечали крайнюю степень истощения и испитости детских физиономий, ко всему прочему - курили (как впрочем и сейчас) травку, пользовались кокаином и болели сифилисом. Отзывались на клички (сейчас это не очень распространено): "Медвежонок", "Крыса", "Воробей". Настоящие свои имена, не говоря уже про фамилии и отчества, никто и не помнил. Жили коллективно, но люди в стае постоянно менялись. Питались из "общака", хотя каждый имел и свою заначку.

Очень любили всяческие происшествия: особенно мордобои и смертоубийства, которые можно было наблюдать, подавая комментарии с соседних крыш. Иногда резвились сами, но в меру: разве что играя прохожим в футбол или вырезая из дамской шубки всю филейную часть. Опять-таки - карты, пристеночки, камушки, в которые проигрывалось все, даже свои и чужие жизни. Короче, с колокольни прожитых лет и в сравнении с нынешним поколением обитателей вокзалов, исторические беспризорники производили несколько ироничное и в целом доброе впечатление.

Способы существования.

Кражи: мелкие и покрупнее, в зависимости от возраста и габаритов исполнителя, кто постарше - потихонечку начинал грабить, девицы занимались проституцией, а самые маленькие дети - в основном попрошайничали и крали пирожки с рынков. Это сейчас у беспризорников может быть несколько десятков профессий на выбор.

"Чем живут беспризорники, я не знаю, знаю только, что, если им выпадает возможность купить кусочек хлеба, они его тотчас съедают. Большинство веселы, несмотря ни на что..." - пишет тот же Жид из Франции.

Рано или поздно беспризорники вырастали, просыпались однажды в каком-нибудь подвале и понимали, что так больше жить нельзя, хватит - и покатила жизнь воровская по "малинам" и ГУЛАГам.

Куда их девали и как с ними работали.

Это только так кажется, что просто брали и хватали. В работе с ними была хитрая тактика. Их приручали.

Ну, допустим, организовали специальную площадку, где можно днем потусоваться и что-нибудь съесть, что в те времена было очень актуально. Беспризорники привыкали к обстановке, к людям, работающим там, и переставали ждать от них какой-нибудь гадости или ограничения свободы, начинали тосковать по теплу и уюту.

Тут-то ему и предлагали ночевать, например, не в котле, а здесь - в открытой при площадке ночлежке. Самые осторожные отказывались, вспоминая поговорку о коготке и птичке, кто послабее духом - соглашались.

Потом им намекали, что и днем, собственно говоря, из этой ночлежки они могут не уходить, тем более, что кормят. Чтобы не скучно было, могут просто валяться и спать, а могут и поработать где-нибудь в мастерских, не обязательно, а чтоб поразмяться. Таким образом получался приют, а вовсе даже и не ночлежка.

Затем наступало лето, жители приюта и их друзья с улицы без всяких скандалов выезжали на село: поработать и наесться до отвала, например, молока или яблок. Какой сумасшедший после яблок ринется обратно в грязные подвалы? После яблок и молока все дружно ехали в организованную к тому времени трудкоммуну или просто в детский дом. Особое внимание уделяли обучению разным специальностям, для этого создавали артели, кооперативы, мастерские, сельхозбригады...

Но дети были разные. Для больных организовывали специальные приюты и детдома с профилакториями: для туберкулезных, для слепых, для глухих, для умственно отсталых... С этими было проще.

Другое дело те, кого тогда называли "морально дефективными". На этих действительно устраивали самые настоящие облавы, которые показаны в многочисленных фильмах. Ловили, доставляли в приемники-распределители, в участки, а кого и сразу в следственный изолятор. А потом, в зависимости от грехов, задержанного определяли в разные специальные учреждения. Кто попроще - в специальную школу для трудновоспитуемых - все, наверное, помнят "Республику ШКИД", кто посерьезнее - в трудовые коммуны для несовершеннолетних правонарушителей - как у Макаренко, ну а кого-то гнали сразу в Магадан и далее везде: лагеря помнят не одно поколение беспризорников.

Это сейчас у нас получается, что после приютов и детских домов подросток попадает на ту же улицу без средств к дальнейшей жизни - кому он на фиг нужен. В те времена это решалось достаточно просто. Создавались специальные Дома подростков, куда стеклись выпускники сиротских учреждений, их обеспечивали жильем, работой и разными прочими удобствами до тех пор, пока они не становились на ноги.

Конечно, мы не маленькие, чтобы не понимать, что все это было