Савва Мамонтов

СОДЕРЖАНИЕ

СОДЕРЖАНИЕ 1

САВВА МАМОНТОВ В РУССКОЙ ИСТОРИИ 2

НЕУГАСАЮЩИЙ ОЧАГ - АБРАМЦЕВО 6

ИСКУССТВО ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ 10

ЧЕЛОВЕК-ОРКЕСТР 14

РОКОВОЕ ПРЕДЧУВСТВИЕ 18

Список литературы: 22

САВВА МАМОНТОВ В РУССКОЙ ИСТОРИИ

За всю историю человечества лишь немногих людей природа наградила огромным количеством самых разных талантов. Еще меньше было тех, кто сумел достойно применить в жизни такой щедрый дар судьбы. И в числе этих немногих - Савва Иванович Мамонтов - промышленник, строитель железных дорог, музыкант, писатель, скульптор, режиссер - человек, говоривший, что его самый главный талант - это «находить таланты».

Савва Мамонтов родился в 1841 году в далеком зауральском городке Ялуторовске Тобольской губернии, в котором жили когда-то ссыльные декабристы. В семье Мамонтовых Савва был четвертым сыном.

Его отец, Иван Федорович, успешно занимался винным откупом в Сибири - сначала в Шадринске, затем в Ялуторовске, а в 1840 г. переехал с семейством в Москву. Иван Федорович прошел путь от провинциального купца к верхушке московского предпринимательства, и в 1853 был возведен в потомственное почетное гражданство.

Отец Саввы всегда тяготел к самым смелым проектам, поэтому одним из первых обратился к железнодорожному строительству. В 1859 году Иван Федорович получил концессию на строительство железной дороги из Москвы в Сергиевский Посад, куда местная достопримечательность - Троице-Сергиева лавра, привлекала немало паломников со всей России. Тогда же юный Савва впервые приобщился к транспортной экономике. Их дом стоял рядом с заставой, которая вела из Москвы в Сергиевский Посад, и старший Мамонтов посадил сыновей у окна - считать потенциальный «пассажиропоток» - пеших паломников и седоков на возах. Подсчеты эти оправдались: 66 верст пути, проложенные за полтора года, стали приносить устойчивую прибыль.

Отец поощрял тягу сына к знаниям: Савва с детства знал французский и немецкий языки, много занимался дома, учился на юридическом факультете Московского университета. Отец страстно хотел, чтобы Савва стал достойным продолжателем его дела. Он определил его на учебу в Институт корпуса гражданских инженеров (Горный корпус) в Санкт-Петербурге.

А в свободное от учебы время Савва начал посещать драмкружок. Он выступал в роли Кудряша в «Грозе», где роль Дикого исполнял сам автор - А.Н. Островский. Поначалу Иван Федорович был доволен сыном, ходил на спектакли, но потом, видя, как велик интерес Саввы к сцене, отослал его подальше от театральных соблазнов - в Персию - учиться торговать. «Ты вовсе обленился, перестал учиться классическим предметам... и предался непозволительным столичным удовольствиям музыкантить, петь и кувыркаться в драматическом обществе», - сокрушался отец. Савва смирился и после Персии отправился в Италию - изучать основы шелководства, практическую коммерцию и европейские методы торговли.

Однако, в Италии случилось то, чего не ожидали ни семья Мамонтовых, ни московский деловой мир. Нет, Савва вовсе не «загулял», как делали многие его сверстники. Случилось другое, никогда не бывалое, совершенно непонятное для купеческой среды. В Италии Савва... запел. У продолжателя торгового дома Мамонтовых оказался прекрасный оперный голос. После недолгих занятий с местными преподавателями он уже получил приглашение одного из миланских театров дебютировать в двух басовых партиях в операх «Норма» Беллини и «Лукреция Борджиа».

Но, прослышав об успехах сына, отец срочно отозвал его в Москву, и только этот вызов помешал дебюту русского купца на миланской оперной сцене. Кстати, на коммерции Мамонтова это увлечение не отразилось: вернувшись в Москву, Савва снял здание на Ильинке и открыл собственное дело - торговлю итальянским шелком.

В 1865 году Иван Федорович благословил сына на брак с дочерью купца первой гильдии Лизой Сапожниковой и подарил молодоженам дом на Садово-Спасской. Тогда еще никто не подозревал, что вскоре этот дом станет одним из центров художественной жизни России.

Через несколько лет Савва Иванович вновь уехал в Италию - в Рим, где на этот раз раскрылся другой его талант. Скульптор Марк Антокольский, с которым Мамонтов познакомился в Риме, так отозвался в письме к критику Стасову о необычном купце: «Он один из самых прелестных людей с артистической натурой... Приехавши в Рим, он начал лепить - успех оказался необыкновенный!.. Вот вам и новый скульптор!!! Надо сказать, что, если он будет продолжать, и займется искусством свободно хоть годик, то надежды на него очень большие».

Конечно, Савва Мамонтов не мог оставить дела и заняться лишь скульптурой, но интерес к ней он пронес через всю жизнь.

НЕУГАСАЮЩИЙ ОЧАГ - АБРАМЦЕВО

Вернувшись на родину, Савва Мамонтов познакомился со многими талантливыми художниками, и вскоре, в его особняке на Садово-Спасской, и в подмосковном поместье Абрамцево возник, по словам В.М. Васнецова, «неугасавший художественный очаг».

Имение, расположенное на родной Московско-Ярославской дороге, Савва Иванович приобрел в 1870 году, и эта усадьба начала вторую жизнь в русской культуре. Поместье было куплено у семьи знаменитого писателя Сергея Тимофеевича Аксакова, жившего в Абрамцево до самой смерти в 1859 году. У Аксакова подолгу гостили Тургенев, Гоголь, Хомяков, братья Киреевские и другие литераторы. Мамонтовым, впервые приехавшим в этот дом, показали тщательно сберегаемую «гоголевскую» комнату, как ее уважительно называл старый хозяин...

Савва Мамонтов продолжил славную традицию, с той лишь разницей, что его основные гости, жившие порой месяцами в Абрамцево, - художники, фактически весь цвет русской живописи того времени. Мамонтов хотел, чтобы талантливые живописцы могли свободно творить, не заботясь о бытовой стороне дела. Он построил обширную мастерскую, где работали Репин, Серов, Врубель, Коровин, Нестеров, Поленов, Антокольский, Васнецов.

В кабинете С.И. Мамонтова. С фотографии 1890-х гг.

Слева направо: сидят - И.Е. Репин, С.И. Мамонтов, М.М. Антокольский;

стоят - В.И. Суриков, К.А. Коровин, В.А. Серов

Савва Иванович имел поистине уникальную черту характера: трудясь сам, занимаясь лепкой, майоликой или постановкой домашних спектаклей, к которым он писал тексты и в прозе, и в стихах, Мамонтов имел, по словам В. Васнецова, «способность возбуждать и создавать кругом себя энтузиазм». Как вспоминал И. Грабарь: «Мамонтов казался рядом с уравновешенным, мудрым и холодным Третьяковым каким-то неистовым искателем юных дарований».

Кто знает, если бы не было этой вдохновляющей атмосферы Абрамцево, возможно, и не появились бы картины, составляющие сейчас золотой фонд русской живописи. Ведь именно здесь были написаны «Девочка с персиками» Серова (портрет дочери Саввы Ивановича - Веры), «Богатыри» и «Аленушка» Васнецова, пейзажи Поленова. С этим домом связаны репинские «Запорожцы», «Не ждали», «Крестный ход в Курской губернии»; «Явление Отроку Варфоломею» Нестерова, многие работы Врубеля.

В общении с художниками Мамонтов выступал на равных, был для них свой коллега, а вовсе не богатый барин, который балуется искусством. Это и легло в основу «феномена Мамонтова» в русской истории. Савва Мамонтов не был ни меценатом, ни коллекционером, ни «другом русской культуры». Он был Художник и Предприниматель в одном лице, поэтому, наверное, его и не понимали до конца ни те, ни другие.

Все, с кем Савва Иванович делил интересы, пытались уговорить его «заняться настоящим делом». Художники недоумевали: что интересного находит Мамонтов в рельсах, шпалах, векселях и финансовых расчетах? Антокольский писал Савве Ивановичу: «Я думаю, что не вы с вашей чистой душой призваны быть деятелем железной дороги, в этом деле необходимо иметь кровь холодную как лед, камень на месте сердца и лопаты на месте рук». Железнодорожники же опасались: не помешают ли увлечения Мамонтова делам?

Но Савва Иванович искренне удивлялся: разве одно другому помеха? Разве в делах не требуется воображение, умение «увидеть статую в глыбе мрамора»? И без своего Дела, которое меняет лицо России, соединяет города железными дорогами, молодой предприниматель себя не представлял.

ИСКУССТВО ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ

Строительством железных дорог Савва Мамонтов всерьез занялся в 1869 году, став в 28 лет, после смерти отца, председателем Общества Московско-Ярославской железной дороги.

Наследник контрольного пакета акций имел право единолично принимать решения, и Савва Иванович продемонстрировал в бизнесе, как это важно - быть художником в своем деле, увидеть и воплотить то, что никто пока не видит. Первым решением нового хозяина дороги было - тянуть дорогу дальше, от Ярославля до Костромы. Это вызвало недоумение у многих: зачем нам Кострома, кто поедет в эту глушь? Если уж строить, то на Запад, в Европу, а не в «медвежьи углы России». Но Мамонтов смотрел дальше.

Еще у Александра III зародилось понимание того, что России мало петровского «окна в Европу»: в случае войны порты на Балтике могут быть легко блокированы. Нужен другой, независимый от иностранных держав, выход в открытое море. Император хотел заложить порт на Мурмане, но смерть помешала ему исполнить задуманное. И, как писал единомышленник и друг Мамонтова, министр финансов граф Витте, «Если бы был построен порт на Мурмане, мы не искали бы выхода в открытое море на Дальнем Востоке, не было бы этого злополучного шага - захвата Порт-Артура и... не дошли бы мы и до Цусимы».

Мамонтов верил, что здравый смысл и объективный интерес России