Аналитическая философия

критика диалек-тики явилась одним из важнейших аспектов деятельности крупнейшего английского философа Бертрана Рассела (1872-1970).

Идеи классической немецкой философии проникли в Англию еще в 60-е годы прошлого века, приняв форму «абсолютного идеализма». Они заняли господствующее место в академической среде, потеснив традици-онные идеи эмпиризма. Одной из первых вышедших в Англии книг, изла-гающих гегелевскую философию, стала книга Д.Х. Стерлинга «Секрет Ге-геля» (1856). Под гегелевским секретом автор понимал идею конкретности всеобщего понятия. Кант, утверждал он, в своем учении об априорных формах рассудка показал, что категории входят в структуру объектов как явлений, Гегель же объектировал их как структурные элементы самого бытия, его «абсолютно универсальные принципы». Идея высшего единст-ва и послужила основой для английского абсолютного идеализма, в цен-тре которого стоит идея единства абсолютной реальности, понимаемой по-разному.

Согласно взглядам лидера британских неогегельянцев Ф.Г. Брэдли, изложенным в его труде «Явление и действительность» (1893), в познании всегда дается универсальное, поэтому фиксация и обобщение изолиро-ванных объектов несостоятельны. Подлинная реальность – это «Абсолют», а все описываемое в категориях пространства, времени, движения и причинности принадлежит сфере «видимости».

Именно эти идеи английских неогегельянцев, направленные против естествознания, и вызвали критику со стороны Б. Рассела, обнаруживше-го источник данной концепции в традициях классической метафизики, а именно, в учении о суждении, суть которого виделась в том, что всякое суждение приписывает предикат субъекту, соответственно факт состоит из субстанции, обладающей некоторым свойством. Согласно учению о внутренних отношениях, всякое отношение между двумя членами выра-жает прежде всего внутренне присущие им свойства, а в конечном счете свойства того целого, которое они образуют. Аксиома внутренних отно-шений приводит к тому, что реальность едина и единственна. Множест-венность предполагает отношения, и через отношения она утверждает высшее единство, поэтому множественность, взятая как реальность, про-тиворечит сама себе.

Рассел обнаружил, что следствием всей доктрины внутренних отно-шений будет утверждение о существовании только одной единственной вещи, что равносильно отрицанию существования отношений вообще. Соответственно имеется и только одно единственное суждение, приписы-вающее предикат одному субъекту. Однако и это суждение не совсем ис-тинно в силу различия субъекта и предиката.

Если аксиома внутренних отношений отвергается, то следует при-знать, что отношения не окореняться в «природе» членов отношений или образованного из них целого. Следовательно, некоторое отношение имеет место между различными парами объектов, а некоторый объект может иметь множество различных отношений к различным объектам. Таким образом, «тождество в различии» исчезает: есть тождество, и есть разли-чие. «Мир» Рассела состоит из многих вещей, в этом мире все сложное со-стоит из простых вещей, между которыми имеются отношения.

Этот мир соответствует претензиям математического знания на ли-дирующую роль в борьбе со скептицизмом. Книга Б. Рассела и А.Н. Уайт-хеда «Принципы математики» (1910-1913) стала одним из самых выдаю-щихся трудов по математической логике XX века. Первая цель книги со-стояла в том, чтобы показать, что вся чистая математика вытекает из чисто логических предпосылок и использует только понятия, определимые в логических терминах.

Пытаясь установить иерархию априорных истин, Рассел познако-мился с трудами Фреге. Благодаря им он принял решение немецкого ма-тематика: извлечь всю математику из тривиальных логических принци-пов. Арифметическая интуиция была отброшена, разделив судьбу меха-нической и геометрической интуиции в пользу логической интуиции, ко-торая трактовалась, по выражению Лакатоса «не просто как «интуиция», но как непогрешимое интеллектуальное проникновение, как супертриви-альная суперинтуиция» .

Для раннего Рассела, как и для Фреге, понятия и утверждения пред-ставлялись вечными сущностями, которые выражались на обычном языке в его повседневном употреблении. Истинный характер этих сущностей можно было раскрыть только в логических терминах как системе необхо-димых отношений. Это означало, что философы должны развивать логи-ческий символизм и исчисление, чтобы посредством этого распростра-нить данную Фреге и Пеано трактовку арифметических понятий сначала на математику в целом, а затем на остальные понятия естественных наук и практической жизни. Рассел уже вполне определенно видел несовер-шенный характер естественного языка, считал его завесой перед чисто логической формой.

В 1902 году в первом томе «Основных законов арифметики» Фреге было найдено противоречие, получившее название парадокса Рассела-Цермело. Истоки парадокса лежали в канторовском определении множе-ства, которое позволяло рассматривать в качестве множества объекты любой природы. Таковыми могли выступать и сами множества, в том числе допускалось, что множество может включать в качестве своего эле-мента и самое себя.

Рассел указал и примеры не негативного характера: класс всех клас-сов является классом. В связи с этим Рассел подразделил множества на те, которые не содержат себя в качестве своего элемента (нормальные множества) и те, которые включают себя в число своих элементов (не-нормальные множества). Трудности же возникают, когда ставиться во-прос о принадлежности множества всех нормальных множеств к первому или второму типу. Такое множество будет одновременно и нормальным, поскольку не одержит себя в качестве своего элемента, и ненормальным, поскольку оно как множество всех нормальных множеств должно вклю-чать себя в качестве нормального множества. Получатся логическая трудность: если множество является нормальным, то оно является ненор-мальным, и наоборот.

Исследуя причины появления парадоксов, Рассел обнаружил, что во всех подобных случаях существует рефлексивная самоотнесенность: в ка-честве члена тотальности включается нечто, указывающее на эту тоталь-ность, причем, это нечто само имеет определенное значение только в слу-чае фиксированности тотальности. Чтобы исключит подобную самоотне-сенность, Расселом была разработана теория типов, в которой было пре-дусмотрено строгое разграничение символов разных логических уравне-ний. Им соответствует градация предикатов и отношений. Выход из ло-гических парадоксов был найден в четком разделении логических типов и в введении запретов на подстановки аргументов, ведущих к бессмыс-ленности функций.

Итак, Рассел настаивал на бессмысленности самореферентных предложений как базовой идее теории типов. Он полагал, что этот прин-цип следовало бы признать как очевидный, соответствующий «логиче-скому здравому смыслу». «Этот поиск тривиального решения – к тому времени очевидно безнадежный, – отмечает Лакатос, – заманил его в ме-тодологическую ошибку разоблачения монстров, в особенно жалкую ошибку антисамореферентного крестового похода» . По утверждению Ла-катоса, логика может объяснить математику, но не доказать ее. Логика ведет к утонченной спекуляции, какой угодно спекуляции, кроме триви-ально истинной. Однако Рассел возлагал на логику большие надежды.

Сущность философии – логика, а не метафизика. Философские уче-ния, строившиеся на базе различных метафизических установок, неиз-бежно терпели крушение. Логика же может претендовать на определен-ную окончательность, выступая основой формализованного языка, она оказывается чрезвычайно важной для философии. Сходство структуры языка со структурой «мира» состоит, по Расселу, в том, что подобно тому, как в логике имеются переменные, замещаемые индивидуальными пре-дикатами, так и в мире должны содержаться многообразные частные факты, способные стать этими предикатами; подобно тому, как матема-тическая логика сделала возможным определение оснований математики, она позволит сформулировать основания философии и исключить из нее недостаточно обоснованное, все «метафизические химеры».

Ведущую роль в исключении «метафизических химер» Рассел отво-дил теории дескрипции, которая нацелена на разграничение имен в соб-ственном смысле слова и описаний предметов по тем или иным призна-кам. Философ заметил, что в ряде случаев проблема сохранения истинно-го значения при замене выражений, обозначающих один и тот же объект, связана с учетом различий между именем и дескрипцией.

Одно из важнейших различий состоит в том, что имя не может ос-мысленно входить в суждение, если нет чего-то, что оно именует, в то время как дескрипция не подчиняется этому ограничению. Центральная идея теории дескрипции состояла в том, что фраза может обуславливать значение предложения, даже если сама по себе в изоляции от предложе-ния никакого значения не имеет.

Программа Рассела определила путь развития аналитической фило-софии: обнаружить логические формы языка и тем самым выявить глу-бинные грамматические структуры естественных языков. Английский философ предложил программу их логической реконструкции с помощью символической логики. Идеальный логический язык, хотя и бесполезен для повседневной жизни, но, по мнению философа, призван соотносить выражения с их коррелятами в реальности.

К числу логических атомов, которые следует принципиально отли-чать от атомов физических, то есть логических конструкций из чувствен-ных данных, Рассел относил чувственные данные и универсалии. Логиче-ские атомы – это конечный пункт логического анализа, то несомненное, или «факты», на что только и может опираться философ. Факты бывают частными или общими, они либо положительные, либо отрицательные. Однако, не может быть ложных или истинных фактов. Ложность или ис-тинность – свойство только предложений, символизирующих факты.

Ошибочные понятия языка или его дефекты могут ввергнуть