Пример: Транспортная логистика
Я ищу:
На главную  |  Добавить в избранное  

Философия /

Аналитическая философия

←предыдущая следующая→
1 2 3 4 5 



Скачать реферат


ввергнуть в плохую философию. Необходим идеальный или более аналитичный язык для воплощения истины. Исследование значений для философа является главным образом профилактическим и не находится в самом сердце фи-лософии. «Язык по своему происхождению прозрачен и служит практиче-ским целям, используя грубые, застывшие приближения к действительно-сти, которые сначала не имели в себе никакой красоты и обладали лишь ограниченной степенью истинности. Последующее совершенствование слишком часто происходило скорее по эстетическим, чем по научным мо-тивам, однако… эстетические моменты должны быть хотя и не без сожа-ления, но безнадежно изгнаны» .

В логических трудах Рассела была намечена единая в принципе программа: анализ раскрывает структуры мира, являющиеся конструк-циями из элементарных данностей, которые принципиально отличаются от элементарных частиц физиков и скорее представляют собой простые качества.

Цели и задачи «Логико-философского трактата»

Л. Витгенштейна.

Людвиг Витгенштейн (1889-1951) – один из крупнейших философов XX столетия, создатель органической концепции – ранней, представлен-ной в «логико-философском трактате» (1921), и поздней, развернутой в «Философских исследованиях» (1953) и других работах. Первая была вдохновлена новыми идеями формализованного логического анализа языка в работах Г. Фреге и Б. Рассела, вторая – поиском приемов прояс-нения концептуальных проблем философии средствами естественного языка. И хотя две концепции Витгенштейна не схожи, они связаны еди-ным лейтмотивом – языковым подходом к философии.

В трудах Витгенштейна раскрыта и подробно иллюстрирована ор-ганическая связь философствования с концептуальными схемами языка. Философия предстает как «проникновение» в работу языка, преодоление постоянно порождаемых им «призраков».

Важнейшую задачу философии Витгенштейн видел в том, чтобы определить границы языка – пределы, в которых могут формулироваться осмысленные предложения. Цель философии – обретение ясного видения мира, причем философские фразы не составляют теории, они суть дея-ния. Философия и толкуется как «критика языка», мыслимая в первую очередь как дело воли, призванное изменить самого человека, а не задача познания, выражающаяся в совокупности высказываний. Однако путь к обретению жизненной мудрости очень сложен, он минует традиционную этику и связан с приобщением к молчанию.

В «Логико-философском трактате» Витгенштейн пытается показать условия, необходимые для существования языка как такового. Одновре-менно он принципиально исключает правомерность любых попыток гово-рить о самом языке, даже правомерность своих собственных попыток. Суть в том, что философ стремился, с одной стороны, уяснить подлинное значение аналитического метода, а с другой стороны, огромную роль для него имели проблемы смысла жизни, добра и зла. С этими проблемами он и пытался соотнести аналитический метод. Сам Витгенштейн так объяс-няет замысел «Логико-философского трактата»: «Основное содержание книги – этическое… Моя книга состоит из двух частей: одна – это то, что содержится в книге, плюс другая, которую я не написал. И именно эта вторая часть является важной. Моя книга очерчивает границу сферы этического как бы изнутри, и я убежден, что это – единственная возмож-ность строгого задания этой границы» . Основное содержание книги от-носиться как раз к тому, о чем нельзя говорить и поэтому следует мол-чать. Автор предупреждает читателя, что главное в его книге то, что в ней не написано. «Смысл книги в целом можно сформулировать прибли-зительно так: то, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно, о том же, что сказать невозможно, следует молчать» .

Витгенштейн полагает, что, ставя вопрос о границах мышления, мы можем спрашивать только о границах выражения мышления, поскольку в противном случае мы должны были бы обладать способностью мыслить по обе стороны этой границы, а значит иметь возможность мыслить не-мыслимое. «такая граница может быть проведена только в языке, а то, что лежит за ней, оказывается просто бессмыслицей» .

«Мир», о котором говориться в «Трактате», располагается в логиче-ском, а не в физическом пространстве. Такой мир разбивается на факты, структура которых образуется структурами ситуаций. Ситуации же есть комбинации объектов, причем существенным свойством объекта являет-ся именно то, что он может входить в ситуации.

Возможность вхождения объекта в ситуацию есть форма объекта. Объект же прост. Простые объекты есть подлинная «субстанция мира». Им соответствуют имена. А.Ф. Грязнов дает следующую характеристику витгенштейновских объектов: «Объект есть нечто абсолютно простое, а следовательно, это не предмет или вещь, которые таковыми принципи-ально не могут быть, а понятие, служащее для обозначения формального аналога языковой единицы – имени» . Образ и факт существуют в одном и том же логическом пространстве. Соотношение элементов образа есть его структура, возможность для образа иметь некоторую структуру назы-вается формой отображения. «Форма отображения, – поясняет Витген-штейн, – это возможность того, что вещи соотносятся друг с другом так, как соотносятся друг с другом элементы образа» .

Образ может отображать любую реальность, ели имеет ее форму. ло-гическая форма – это то общее, что образ имеет с действительностью. Но образ не может изобразить само отношение, связывающее его с фактом. По мнению Л. Витгенштейна, логический образ факта – есть мысль. Пред-ложение же есть чувственно воспринимаемое выражение мысли. Оно есть сумма знака и проективного отношения, связывающего его с изо-бражаемым фактом. Поскольку же факт есть комбинация объектов, предложение является комбинацией имен этих объектов. Имя же не име-ет смысла, оно имеет только значение.

Имя играет роль именуемого объекта в предложении, выступая вме-сто него. Предложение же не может считаться именем факта по той при-чине, что каждому факту соответствует по крайней мере два предложе-ния – истинное и ложное.

Мир и язык оказываются отражениями друг друга, причем это от-ражение на уровне имен и объектов является зеркальным. На уровне предложений эта зеркальность нарушается тем, что предложения могут быть образами не только действительных, но и возможных фактов. сово-купность же всех истинный элементарных предложений является зер-кальным отображением всех ситуаций в мире. Язык является образом мира, и задача заключается в том, чтобы это понять.

Непохожесть предложений на образы проистекает от того, что язык преодолевает мысль. Поэтому-то вся философия – это критика языка, по-скольку большинство философских предложений и вопросов коренятся в нашем непонимании логики языка. Предложение ведь не может выразить свою логическую форму. Следовательно, не может существовать образа логической формы мира, ибо любое предложение само должно разделять эту форму и поэтому не способно быть независимым от нее. Логическая форма только показывается. Поэтому и структура языка показывается логической символикой.

Если исходить из того, что под поверхностью повседневного языка скрывается логическая форма универсального языка, которая делает возможным интерсубъективно значимое отражение всех фактов в пред-ложениях, то больше не возникает характерной проблемы сообщаемости частных значимых содержаний и объективного значения опыта. Теперь личный опыт и сообщения об опыте просто не имеют больше ничего об-щего с конституцией значения слова, наличествующего в системе языка, как некая «субстанция» мира. А поскольку теперь форма языка и мира априори идентична для всех, то в этом случае проблема солипсизма ре-шается, поскольку каждый пользующийся языком сталкивается с одним и тем же описываемым в языке миром. Коммуникация в таком случае превращается в кодирование, передачу и декодирование сообщений об отстоянии вещей в том виде, в котором они благодаря априорно иден-тичной для всех структуре языка могут быть представлены в предложе-ниях. Это означает, что интерсубъективно передаваемый смысл относит-ся только к структуре предложений дел, которая априорно соответствует структуре языковой системы. Содержательная интерпретация сообще-ний, напротив, остается частным делом, никак не связанным с конститу-цией языка.

«Трактат» содержит набросок механистического объяснения выра-жения мысли в естественном языке. Витгенштейн утверждал, что человек обладает способностью строить языки, позволяющие выразить любой смысл и в то же время отмечал, что молчаливо принимаемые соглашения, служащие пониманию повседневного языка, чрезмерно сложны. Исходя из подобных пассажей, существует как конвенционалистская, так и мен-талистская интерпретация «Трактата».

Согласно менталистской интерпретации, мысли есть ментальные структуры, которые детерминируют значения предложений. При конвен-ционалистской интерпретации концепция мышления, представленная в «Трактате», сближается с концепцией значения как употребления.

Сторонники менталистской интерпретации утверждают, что в объ-яснении значений мысли играют существенную роль состояний, которые внутренне, не конвенционально, связаны с миром. Защитники конвен-ционалистской интерпретации полагают, что отношения между символа-ми и реальностью, согласно «Трактату», зависят только от природы симво-лов. Подтверждение этому ищут в словах Витгенштейна: «Значение языка не должно играть какую-либо роль в логическом синтаксисе; возможность его построения не требует обращения к значению языка, предполагается лишь описание выражений» .

Этот пассаж не касается семантики, он говорит только о синтакси-ческой структуре, которой должен обладать знак для того, чтобы иметь возможность выражать смысл. Витгенштейн не утверждал, что именно конвенции, а не мысли детерминируют значения знаков. Он пытался объяснить конвенциальную связь между мыслями и фактами, обращаясь к понятию

←предыдущая следующая→
1 2 3 4 5 



Copyright © 2005—2007 «Mark5»