выступает познавательная ценность, тогда как в философии уста¬новка на обязательное достижение истины отступает на второй план. Именно поэтому философия принципиально не должна строиться по образцу каких-либо наук, являясь совершенно иным способом постиже¬ния бытия. Примером последнего служит тот факт, пишет Ясперс, что логическое доказательство, признающееся сциентистски настроенными мыслителями своеобразным эталоном доказательства, оказывается не¬достаточным в философии. Более того, те формы рассуждения, которые в логике считаются ошибочными, а именно "противоречия, круг, тавто¬логия... выступают как признаки различия между философским и науч¬ным мышлением". Если в науках мышление является лишь средством овладения знаниями и с их помощью предметным миром, то философия есть мышление в чистом виде - самомышление, которое реализуется через внутреннюю деятельность человека.
Философия не ставит перед собой задачу предметного овладения ми¬ром. Она ближе стоит к искусству. Философ создает уникальные про¬изведения, являющиеся результатом его собственного творчества. Соот¬ветственно философия - глубоко непрактичная форма духовного освое¬ния бытия. "Если науки в своих областях получили убедительно досто¬верные и общепризнанные знания, то философия не добилась этого, несмотря на свои старания в течение тысячелетий". Таким образом, в философии отсутствует критерий общезначимости результатов, так как в ней нет единой системы методов. Поэтому наука развивается линейно-прогрессивно, постоянно накапливая знания о предметной области. По¬следняя по времени научная теория одновременно выступает и как наи¬более истинная. В философии данная направленность и линейность от¬сутствуют. Философа могут интересовать проблемы, поставленные ты¬сячи лет назад. Устремленность науки в будущее порождает такую ее особенность, как нацеленность на абсолютное познание мира. Это цен¬тральная ценностная установка ученых. Философы же, начиная с Со¬крата, ставили эту возможность под сомнение, выдвигая для этого весо¬мые аргументы. Спиентистская мировоззренческая установка является важной предпосылкой научной деятельности, однако нельзя ее распро¬странять на познание бытия в целом, так как это порождает своеобраз¬ное суеверие, что "нашему рассудку доступна вся истина и вся действи¬тельность мира. Она заставляет питать абсолютное доверие к науке и беспрекословно подчиняться ее авторитету, воплощенному в представи¬телях социальных инстанций". Претензии науки беспредельны, там, где философ задумывается, ученый осуществляет. Последующая оценка этого действия, однако, может оказаться весьма негативной как со сто¬роны самой науки, так и общества, вынужденного потом преодолевать "работу, сделанную за дьявола". В результате, занимая в каком-то смысле лидирующее положение в рамках общечеловеческой культуры, беря на себя несвойственные ей функции по выработке жизненных ори¬ентиров для человека и человечества, наука в конечном счете "не мо¬жет дать никаких целей для жизни. Она не выставляет ни одной обще¬значимой ценности".
Таким образом, философия не имеет целью познать нечто как ко¬нечное, то есть окончательно и навсегда. В философии более важной выступает цель личной удостоверенности в проблеме, в той или иной ситуации, в личном желании человека поразмышлять над ней. Наука всегда направлена на предмет. Это ее стихия, и ей нет здесь равных. Стихия философии - это бытие и место человека в нем, и здесь наука бессильна. Это не значит, что необходимо отказаться от наук, нет, бо¬лее того, философия должна опираться на них, но всегда осознавая их принципиальную ограниченность. Философия нацелена на поиск и реа¬лизуется как всегда незавершенный процесс. Особенностью философии является также и отсутствие необходимости доказывать свою правоту для другого. Если науки борются за истину, то философия открывается лишь тому, кто этого хочет сам, она безразлична к числу ее слушающих и понимающих.
Человек как бы ощущает, что суще¬ствует мир надпредметаый. В человеке "просыпается философ", кото¬рый начинает приобщаться к тайнам надпредметного мира, расшифро¬вывая смысл и значение его шифров. Ведущая роль при этом принадле¬жит не рассудку, а фантазии, интерпретации символов надпредметного мира.
Человек чувствует свою слабость и бессилие перед объективными и необходимыми законами природы и общества, и одновременно он чув¬ствует свою зависимость от случайности, которая все время ставит его в разные жизненные ситуации. Причем сменяемость таких ситуаций бес. конечна, и одних только знаний оказывается слишком мало для их пре. одоления. Более того, люди могут оказаться в особых ситуациях, где они в наибольшей степени проявляются как личности, в ситуациях, "из которых мы не можем выйти, изменить которые мы не в силах". Это этап преодоления "пограничных ситуаций", наиболее важный для само¬сознания человека. Осознание их является главным источником фило¬софии, пишет К. Ясперс. В обыденной жизни человек "забывает", на¬пример, что он смертей и что его жизнь конечна, что он может быть виновным и нести внутреннюю ответственность за свои поступки. Чело¬век легко выходит из перипетий обыденной жизни, отбрасывая такого рода размышления в сторону. Лишь в пограничной ситуации, когда во¬прос его существования ставится в наиболее радикальной форме, чело¬век становится самим собой, вынужден прямо выбирать между добром и злом, жизнью и смертью, верой и разумом и т.д. Наука же - это своеоб¬разная попытка людей обезопасить себя перед необходимостью отвечать на подобного рода вопросы за счет освоения предметного мира, овладе¬ния им.
Возникает вопрос, а для чего тогда существует философия, ведь с ее рационалистической установкой она не может дать надежду подобно вере. Философия, отвечает на этот вопрос мыслитель, "является пре¬одолением мира, аналогом спасения". Это интеллектуальное спасение, спасение внутри размышлений, внутри рефлексии над предельными ос¬нованиями бытия. Философия - это аналог веры, но на интеллектуаль¬ном уровне, некий синтез веры и убеждения. Вера дает надежду, фило¬софия - осознание ее, выступая в виде концептуального коммуникаци¬онного каркаса веры. Это высший этап трансцендентной философии.
В русле классического антиспиентизма решается проблема специ¬фики философии в современном персонализме. Его представители также исходят из противопоставления рациональному подходу к пости¬жению мира иррационализма, рассматривая его как реакцию "на недос¬татки определенной формы рациональности". Лишь новое понимание рациональности и ее синтез с верой составляют сущность философии в персоналистском понимании. Поэтому "персонализм есть не что иное, как рациональная вера".
Соответственно с таких позиций философия противопоставляется науке как нечто нерациональное рациональному, а философское мыш¬ление - научному. "Наука есть утверждение или отрицание, философия есть вопрошание". Поскольку философия принципиально расходится с научным познанием, она не может претендовать на какое-либо отражение действительности и не связана с поиском объективной истины. Фи-дософия вообще не нацелена на результат, а в силу этого и своей He-Практичности, связанной с удаленностью от реального мира, философия не может ничего создать в предметном мире. Она не овладевает истиной, не познает мир, а является внутренним творчеством субъекта.
Философию нельзя строить как строгую рациональную систему, тем более по образу какой-либо науки, как чаще всего это происходит, так как в этом случае все ее богатство сводится к узким критериям вы¬бранной науки. Она противостоит науке, как категория субъективного противостоит категории объективного. Однако, оговаривается Лакруа, субъективность в философии - это не психофизиологическая субъек¬тивность, а некая универсальная субъективность, когда субъект в ре¬зультате личной рефлексии познает универсальные закономерности бы¬тия. Субъективен сам метод, но не то, что получается в его результате. философия не познает, но знает.
Один из любимых тезисов, так или иначе варьируемый в антисциентизме, связан с утверждением о том, что философия - это не теория, а особый мыслительный процесс. Современный немецкий философ И, Шмуккер-Гартман, развивая данный тезис, строит своеобразную философскую концепцию, которую он обозначает как "дидактика фи¬лософии".
Тезисы, из которых он исходит, нам уже знакомы. Философия и наука - это антиподы. Наука - это теория. Философия - акт мышления. Поэтому науку мы можем усвоить путем определенной методики, свя¬занной с запоминанием. В философии все обстоит по-другому. Способ¬ность к философии присутствует в каждом человеке, и обучение фило¬софии поэтому есть умение раскрыть ее в конкретной личности. В этом заключается талант философа как наставника. Было бы желательно, пишет немецкий мыслитель, вообще отказаться от употребления терми¬на "философия", так как в этом случае чаще всего под ней понимается Признание какой-то одной концепции в качестве эталонной. Иногда же обучение философии подменяется кратким изложением концепций, ко¬торые были в ее истории. В итоге такого обучения человек не столько Раскрывает себя, сколько относительно полно усваивает какую-то одну концепцию или же получает поверхностное представление о многих из них.
Философию надо понимать именно как "дидактику философии", в которой на первый план выступает сам процесс обучения и самообуче¬ния особой культуре мышления. Причем исходным пунктом обучения философии должно стать осознание человеком того факта, что он явля¬ется особой частью бытия, его элементом. Обучение философии должно начинаться с выявления степени этой самоосознанности, которая "обус¬ловлена его личным горизонтом и поэтому не точно измерима"'. Чело¬века необходимо научить ориентироваться в мире, показав ему, что об¬щепринятая ориентация (на уровне обыденного сознания) является во многом лишь случайной. Человек к ней, конечно, не безразличен, так как она также