Москва

которое велось в три этана с многочисленными переделками. После долгих исканий архитектор пришёл к старому тёплому образу просторной городской усадьбы. Не менее сложную задачу Казаков решал при возведении дома Благородного собрания (1784—1787 гг.), который, как и Пречистенский дворец, пришлось перестраивать из старого здания. Основное внимание зодчий уделил интерьеру, создав знаменитый Колонный зал Дворянского собрания с его белыми колоннадами и превосходной акустикой.

Более чем за 40 лет творчества Казаков создал свою школу. Именно его ученики — И. В. Еготов, Ф. К. Соколов, О. И. Бове, Е. Д. Тюрин, А. Н. Бакарёв— возрождали Москву после пожара 1812 г. Сам мастер не пережил известия о гибели старой столицы в огне. Он скончался 26 октября 1812 г. в Рязани и был похоронен в Троицком монастыре.

ЭКЛЕКТИКА

В середине XIX в. на смену классицизму пришла эклектика. Этот стиль воспринимался современниками как отсутствие строгих рамок для творчества. Эклектика позволяла использовать элементы самых разных стилей. Основными заказчиками при сооружении вокзалов, торговых пассажей, банков, музеев, доходных домов, больниц выступали разбогатевшие промышленники. Они диктовали архитекторам свои вкусы, и их устраивало смешение стилей. Первоначально современники восприняли эклектику как возможность вовлечь в архитектуру широкий круг образов прошлого. В 1831 г. в статье «Об архитектуре нынешнего времени» Н. В. Гоголь предлагал создать улицу, которая вмещала бы в себя историю зодчества: «...стоило только пройти по ней, чтобы узнать всё». В 1906-1908 гг. Р. И. Клейн возвёл универсальный магазин «Мюр и Мерилиз» (ныне Центральный универсальный магазин - ЦУМ). Здание из железобетонных столбов-опор, несущих железобетонные же перекрытия этажей, архитектор облек в старинные готические «одежды». Благодаря необычности своего декора магазин выделялся среди окружающих домов. Одним из самых оригинальных московских особняков считается дом А. А. Морозова, построенный в 1894—1899 гг. архитектором В. А. Мазыриным. Путешествуя по Португалии, заказчик Арсений Абрамович Морозов был покорён средневековым замком в Синтре. По возвращенни в Москву он построил на Воздвиженке дом в «испано-мавританском» стиле. Выходящая на улицу часть украшена двумя

-19-

башенками с затейливой каменной резьбой, а к стенам прилепились высеченные из камня раковины. Сейчас в этом здании расположен Дом дружбы с народами зарубежных стран.

Со временем критики стали осуждать эклектизм за его чрезмерное потакание вкусам заказчиков. «Архитектура, копирующая со старых образцов, — писал русский архитектор В. П. Стасов, -...архитектура ловких людей, навострившихся в классах и... отпускающих товар на аршин и фунт... Угодно — вот вам пять аршин „греческого классицизма", а нет –вот три с четвертью итальянского „ренессанса"... а не то хороший ломтик романского, шесть золотников готики, а то вот целый пуд русского».

РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЙ СТИЛЬ

На основе эклектизма возник оригинальный русско-византийский стиль. Одним из лидеров нового направления стал архитектор К. A. Тон, по проекту которого в Кремле были сооружены здания Большого Кремлёвского дворца (1838— 1849 IT.) и Оружейной палаты (1844— 1851 гг.).

К. А. Тон и работавшие вместе с ним зодчие Ф. Ф. Рихтер, Н. Н. Чичагов, В. А. Бакарёв попытались соединить регулярную симметричность классицизма с древнерусской декоративностью. Казалось, большие объёмы зданий и «правильная» планировка противопоказаны измельченному каменному кружеву. Однако Tону удалось добиться поставленной цели. С одной стороны, дворец и Оружейная палата благодаря тяжеловесной монументальности производят впечатление спокойствия и силы. С другой — они тактично вписываются в уже сложившуюся архитектурную среду Кремля, не подавляя ансамбль Соборной площади, а, наоборот, уступая ему первенство.

В 1873-1877 гг. архитекторы И. А. Монигетти и Н. А. Шохин применили «русский стиль» для здания Политехнического музея, обогатив постройку кирпичным орнаментом. Примерно тогда же на Красной площади архитекторы В. О. Шервуд и А. А. Семенов возвели здание Исторического музея. Зодчие копировали детали декора из древнерусских рукописей, архитектуры Останкинской церкви, Коломенского дворца и даже предлагали украсить фасад изразцовым ковром.

Вслед за Историческим музеем были возведены новые Верхние торговые ряды (ныне ГУМ). В 1888 г. на конкурсе, устроенном московскими купцами, победил проект архитектора А. Н. Померанцева. Вдоль трёх широких проходов он разместил в два этажа около тысячи магазинов. Эти пассажи были перекрыты стеклянными крышами. Декоративная отделка напоминала старинные постройки Ростова Великого.

МОДЕРН

На рубеже XIX—XX вв. возник стиль модерн, заметно потеснивший эклектику. Эти два направления сосуществовали и накладывались одно на другое. В России модерн оказался явлением чисто московским и оставил в старой столице настоящие шедевры.

Авторы модерна проектировали здание «изнутри наружу», облекая комнаты, лестницы, кухни и залы оболочкой внешних стен. Одним из первых московских сооружений в стиле модерн стала гостиница «Метрополь». Её построили в 1899—1905 гг. но проекту архитекторов В. Ф. Валькота и Л. Н. Кекушева. Красный гранит цоколя оттеняет гладкие оштукатуренные стены верхних этажей, завершенных огромным панно—живописной майоликовой картиной М. А. Врубеля «Принцесса Грёза». Небольшие готические башенки венчают фасад.

Обращение к прошлому в модерне мыслилось как ряд неуловимых намёков, а не цитирование исторических образцов. Поэтому архитекторы, работавшие в этом стиле, стремились эмоционально истолковать древнерусское зодчество. В 1900—1905 гг. но проекту художника В. М. Васнецова было возведено здание Третьяковской галереи в неорусском стиле. Её фасад увенчан крупным белокаменным гербом Москвы с изображением Георгия Победоносца. Художник создал фантазию на древнерусскую тему, напоминавшую, по словам современников, заставку из средневековой летописи.

-20-

КОНСТРУКТИВИЗМ

Уже в первые годы советской власти стала складываться школа архитектурной молодёжи, жаждавшей решительно порвать с традициями «буржуазного» зодчества. Язык нового направления возник в условиях жесточайшего дефицита средств и строительных материалов. «Нам приходилось снижать стоимость каждого кубометра стройки, — писал о той поре советский архитектор В. А. Веснин, — экономить каждую бочку цемента, каждый фунт гвоздей». Новый архитектурный стиль — конструктивизм — оставил неизгладимый след в облике Москвы 20-х гг.

Конструктивисты считали, что новое искусство должно создавать материальную среду для жизни. Полезность вещи приравнивалась к её красоте. Широкое обсуждение вызвал проект монумента третьего интернационала работы В.Е.Татлина (1919-1920гг.). Он был выполнен в виде башни. Её составляли две громадные спирали, на каждом витке пересекающие наклонную металлическую мачту. Татлин утверждал, что сталь и стекло — наиболее подходящие материалы для современной архитектуры. Подобная мысль была близка многим деятелям искусства. Создавать строения будущего, по словам поэта Велимира Хлебникова, следовало «азбукой согласных из железа и гласных из стекла».

Во второй половине 20-х гг. при каждом крупном предприятии Москвы открывался рабочий клуб. Наиболее ярким примером пролетарского конструктивизма стало здание Клуба коммунальников (ныне Дом культуры имени И. В. Русакова) на Стромынской площади, построенное К. С.. Мельниковым в 1927— 1929 гг. Архитектор разделил зрительный зал на секции, которые легко могли превращаться в отдельные аудитории. Снаружи здание напоминает огромным болт вкрученный в землю. В 1929— 1930 гг. по проекту Мельникова был построен клуб кожевников «Буревеетннк» на Рыбинской улице в Сокольниках. По мысли создателя, фойе могло переоборудоваться в плавательный бассейн, при этом партер убирался, пол раскрывался, а ряды кресел в боковых частях зала становились трибунами.

Совсем новым типом здания научно-просветительского характера стал Планетарий на Садовй-Кудринской улице, построенный в 1927—1929 гг. архитекторами М. О. Барщем и М. И. Синявским. Теоретик конструктивизма А. М. Ган назвал Планетарий «оптическим научным театром». Над круглым залом был сооружен железобетонный параболический купол, который с тех пор сделался символом научного знания и технического прогресса.

Необычным явлением для архитектуры 20-х гг. с её культом обобществления быта был особняк. Но именно тогда, в 1927—1929 IT., в Москве, в Кривоарбатском переулке, появилась одна из самых удивительных жилых построек — дом архитектора К. С. Мельникова, созданный по его проекту. Это сочетание двух врезанных один в другой цилиндров с плоской, полностью остекленной гранью со стороны фасада. Заднюю часть дома составляет сетка из шестиугольных окон.

ПЛАН РЕКОНСТРУКЦИИ МОСКВЫ

В самом начале 30-х гг. в Москве был проведён конкурс на план реконструкции города. Большая часть проектов основывалась па радикальной ломке уже существующих зданий. Немецкий архитектор и градостроитель Э. Май предлагал отказаться от единого города и заменить его системой «городов-коллективов». Французский архитектор и теоретик архитектуры III. Э. Ле Корбюзье считал, что в Москве почти нет ценных памятников архитектуры, поэтому город следует снести и освободит место для нового, с жёсткой прямоугольной планировкой. Требование жюри, «чтобы проект учитывал окружающие исторические памятники и не вступал с ними в кричащее противоречие», вызывало бурю возмущения многих архитекторов и критиков. Им «кричащее противоречие» виделось в том, что «памятники социалистического строительства» могут войти в единый ансамбль с «древними, носящими печать классово чуждой эпохи».

Реальная перепланировка Москвы началась задолго до утверждения