Семантико-стилистические особенности английских индивидуализирующих имен собственных личных

так называемых мотивированных антропонимов, т.е. имён имеющих прозрачную семантическую структуру, ясно выделяющуюся корневую морфему, в силу чего в них может быть вскрыт мотив номинации. Так, например, в словаре Ч.Бардсли сразу же обнаруживаем такие характерные именования, как William Adieu, Thomas (le) Ambler (от amble – бежать иноходью; ехать на иноходце; двигаться мелкими шагами, семенить и т.д.), John le Ape, William Badneighbour, Elyarde Be-steadfast и т.п. Мотивирующие признаки варьируют в широком диапазоне от указания на чисто внешние признаки именуемого (Bald, Bigg, Black, Blackbeard, Blackeye, Blackhead, Blacklock, Bones, Browman, Brownswain, Cats-nose, Chin, Chubb, Cockshead, Copperhead, Copperbeard, Cripling, Crisp, Curl, Cute) либо на объективно воспринимаемые его качества (Barnacle, Batt, Bawcock, Bayard, Bear, Best, Boncristien, Boncompagnon, Brock, Bullock, Burdon, Bustler, Buzzard, Calf, Cam, Camel, Capen, Careless, Catchpeny, Chicken, Cow, Cruel, Daft, Dearlove), вплоть до фиксации крайне субъективных, до конца понятных лишь номинатору, особенностей поведения, обстоятельств жизни, событий (Geoffry Chese-and-brede, Robert Banknott, Blackinthemouth, Breakspeare, Crackshield, Alan Swet-in-bedde).

Строго говоря, каждое фамильное имя при своём возникновении мотивировано одним из вышеназванных способов, однако в процессе наследственной передачи оно чаще всего утрачивает прежний мотив в силу того, что новый референт (именуемый) вовсе не обязательно соответствует по своим признакам или, тем более, обстоятельствам жизни исходному референту. Поэтому реальное функционирование имён регламентировано неким подобием негласного «договора», предписывающим не связывать возможные апеллятивные ассоциации фамилии с её носителем.

Тезис об отсутствии мотивированности имён собственных некоторыми лингвистами порой гипертрофируется, принимается за абсолют, и ставится во главу угла при определении специфики имени или попытках дать универсальное определение ономастических единиц. По этому пути, например, идёт Алан Гардинер, который усматривает данную специфику в отсутствии у имени собственного « изначального значения» (any meaning possessed by that sound from the start) или значения, «приобретаемого посредством ассоциации с объектом» (or acquired by it through association with the said object).

В действительности, как мы видим, ассоциативная связь с признаками объекта и соответствующими апеллятивами изначально имеет место и фиксируется не только в лексикографической практике, но и сохраняется на уровне обыденного сознания. Так, по мнению Р.Л. Грейгенхафта, фамильные имена типа Small, Little, Short или Bent становятся импульсом к развитию комплекса неполноценности, что свидетельствует не только о невольном апеллятивном прочтении таких имён, но и о весьма мощном (хотя и нежелательном) характеристическом эффекте, влияющем на самооценку их носителей.

Образное употребление литературных имён (фамилий), таким образом, не является чем-то абсолютно новым или необычным по отношению к «первозданным» национальным фамилиям, - поэтические имена всего лишь повторяют (имитируют) процесс возникновения единиц национального ономастикона, но уже в другой, художественной, реальности. Автор же произведения в этом случае присваивает себе роль номинатора (лица, которое впервые осуществляет акт номинации, или «крещения») и избирает некоторую индивидуализирующую деталь или набор признаков, которые воспринимаются наиболее ярко и психологически доминируют над остальными свойствами персонажа, и поэтому для него эти деталь или признаки являются субъективно существенными. Объективация данных признаков, т.е. донесение до читателя, зачастую и есть сам творческий процесс создания художественного произведения. Подчеркнём, что при такой модели творчества глубинным его импульсом становится изначальная мотивированность реальных антропонимов, которая как подсознательных фактор санкционирует не только авторское ономатворчество, но и направляет внимание читателя на поиски его результатов.

Исследования, проведённые в последние годы показали, что не только фамильные, но и личные («первые») имена могут на уровне обыденного сознания ассоциироваться с определёнными признаками или качествами предполагаемого референта. Так, Ральф Уинсом на основании опроса 1100 респондентов утверждает, что нижеприводимые мужские и женские имена вызывают устойчивые представления о личностных качествах или внешности человека ещё до знакомства с ним:

МУЖСКИЕ ИМЕНА:

Allan – serious, sincere, sensitive;

Andrew – sincere but immature;

Anthony – tall, wiry and elegant;

Benjamin – dishonest;

Dennis – clumsy;

Donald – smooth and charming;

Edward – thoughtful; George – aggressive;

Harold – coarse; Richard – very good-looking;

Thomas – large, soft and cuddly (родной).

ЖЕНСКИЕ ИМЕНА:

Barbara – fat but sexy;

Emma – pretty but silly

Florence – masculine

Louise – pretty

Maureen – sultry and surly (страстная и грубая)

Nancy – spiteful (язвительная)

Pamela – hard, ambitious, domineering (строгая, честолюбивая и властная)

Patricia – plain (простая, бесхитростная)

Sally – childish (инфантильная)

Sarah – sensual and selfish

Отметим, что, как правило, такое прочтение имён не соответствует, а порой даже противоречит их этимологическим значениям, на которых чаще всего и основываются различные рекомендательные списки и справочники в Великобритании и США. Ср.: Benjamin – др. евр. Binyamin – букв. Сын десницы (правой руки) т.е. любимый сын (son of the right hand) и «бес/нечестный» - в вышеприведённом списке Andrew, Andrew, Patricia и др. Зато трудно не увидеть определённого влияния литературных имён на «народную этимологию» единиц национального антропонимикона. Так, злобный сплетник Сэр Бенджамен Бэкбайт (Sir Benjamin Backbite), персонаж в комедии Р Шеридана «Школа злословия» (1777), несомненно, «обесчестил» своё имя, шекспировские Марк Антоний (из трагедии «Юлий Цезарь») и капитан Антонио (из «Двенадцатой Ночи») могли «оставить в наследство» имени Anthony свою благородную и привлекательную внешность, комический робкий и податливый Сэр Эндрю Эгьючик (Sir Andrew Aguecheek) – имени Andrew слабость своего характера, а Памела из одноимённого романа С Ричардсона (1740) – твердость.

Одно-однозначные соответствия между известными признаками литературных персонажей и именами в реальном употреблении, конечно, выявляются далеко не всегда, хотя уже давно существуют специализированные номенклатуры личных имён, предназначенных для наречия «по качеству». Например, в выпущенном для молодых матерей пособии “Baby Name Finder” представлены в алфавитном порядке определённые положительные качества или свойства («смелость, «постоянство», «преданность» и т.д.), которые родители желали бы видеть в своём ребёнке, и для каждого из них подобрано соответствующее имя. Так, преданность, по мнению составителей, ассоциируется с именами Cordelia (младшая из трёх дочерей короля Лира) и Enid (героиня стихотворного романа Кретьена де Труа «Эрек и Энида», поэмы А.Теннисона «Герейнт и Энида» и цикла «Королевские идиллии). Всё это- признание коррелирующей роли имен литературных персонажей, которая сказывается и при разделе имен реального антропонимикона на "плохие" и "хорошие". К "плохим", например, относится женское имя Bertha, литературным прототипом которого является Bertha Mason Rochester, сумасшедшая супруга главного персонажа в романе Ш. Бронте "Джейн Эйр" (1847), а "плохим" мужским именем считается Roderick, представленное в своей литературно-художественной ипостаси отрицательным персонажами: Roderick Random из романа Т. Смоллета "Приключения Родерика Рэндома" (1748) – " selfish and unprincipled hero", и Roderick Dhu из поэмы В. Скотта "Леди озера" (1810) –

" fierce Highland chief", известный как " grim", "black", "jealous". С другой стороны, к "хорошим" именам относятся John, Jonathan, Thomas, которым соответствуют исключительно положительные литературные референты вроде героя романа Э. Гаскелл "Мэри Бартон" (1848) Джона Бартона: John Barton—" a steady, thoughtful workman", или главного действующего лица в романе В.Скотта "Антикварий"(1816) Джонатана Олдбока : Jonathan Oldbuck- " a learned and garrulous antiquary", или персонажа в романе У.М.Теккерея "Ньюкомы " (1853-1855) Томаса Ньюкома: Colonel Thomas Newcome—" an admirable portrait of a simple-minded gentleman, guided through life solely by the sentiments of duty and honour".

Проникновение литературных антропонимов в систему английских имен собственных личных связано с ролью литературы как фактора формирования общественного сознания и вкусов членов общества. На их становление большое влияние оказали Чосер, Сидней, Спенсер, Шекспир, Мильтон, Дефо, Свифт, Ричардсон, Филдинг, Смоллетт, Стерн, Скотт, Диккенс, Теккерей, Бронте, Элиот, Теннисон, Голсуорси и др. Многие из придуманных этими авторами имен вошли в национальную антропонимическую номенклатуру. Сюда относятся: Pamela—персонаж романа Сиднея "Аркадия"(1590), Stella—героиня его цикла сонетов " Астрофель и Стелла" (1591), Claribel—персонаж поэмы Спенсера "Королева фей"(1591-1596), Vanessa—героиня поэмы Свифта "Каденус и Ванесса"(1726) и др. Некогда вышедшие из употребления и считавшиеся "мертвыми" имена Amy, Enid, Gareth, Guinevere, Guy, Lancelot, Nigel и др. , были возрождены историческими романами В.Скотта и поэмами Теннисона и сейчас достаточно популярны. Забытое женское имя Alice получило новую жизнь во второй половине XIX в. после выхода в свет сказок Л.Кэрролла "Приключения Алисы в Стране Чудес" (1865) и "Алиса в Зазеркалье"(1871).

Проникновение литературных имен собственных