Социо-культурный аспект языка

национальная еда». Как видим, описательным переводом комментируемых слов могли бы служить эти пояснительные словосо¬четания, но они — длинны, а названия данных японских реалий повто¬ряются в пьесе неоднократно и тем самым их транслитерация может в данном случае считаться оправданной" как более экономный способ обозначения действительно специфических понятий. Второй способ передачи слов, обозначающих специфические реалии, — а именно создание нового слова или словосочетания, — практически встречается в русских переводах реже, чем первый.

Примером перевода, дающего полную образно-морфологическую аналогию иноязычного слова, может быть названо сложное слово «не¬боскреб», возникшее для передачи английского "skyscraper".

Третий способ передачи слов, обозначающих инонациональные реалии, состоит в использовании слов родного языка, означающих нечто близкое или похожее по функции, хотя бы и не абсолютно тождественное. Так, в испанском переводе «Поднятой целины» слово «башлык» пере¬дается не только транслитерацией (см. выше), но и с помощью испанского слова "el сарuchon", не тождественного по предметной отнесенности, однако, достаточно близкого. Слово «шлычка» — название головного убора замужних женщин в старом казачьем быту — в немецком переводе «Тихого Дона» (принадлежащем М. Шику) передано словом „Haubchen" — исконным немецким названием головного убора замужних женщин. Применение перевода этого типа в ряде случаев может вызвать и местные ассоциации. Примерами, главным образом из перевода произ¬ведений литературы XIX века, могут служить «извозчик» — вместо «фиакр» (что не вполне точно, так как слово «фиакр» обозначает экипаж и лишь метонимически переносится на возницу, «извозчики же, наоборот, имеет это второе значение), «швейцар», «привратник» или «привратница» вместо «консьерж» (что также не точно, поскольку «консьерж» находится при подъезде, а не при воротах), «стряпчий» вместо «клерк», «ризничий» вместо «бидль», «будочник» вместо «поли¬цейский комиссар» (пример из статьи Добролюбова о В. Курочкине, как переводчике Беранже, см. выше). По своей национальной специ¬фичности к названиям реалий в ряде случаев близки и существующие в языке формы обращения, к которым применимы и аналогичные способы перевода. Тик, французские обращения «monsieur» и «madamen, англий¬ские—"sir" и "miss" передавались в переводах литературы прошлого как «сударь» и «сударыня», а французские «monsieur» и «madame» в качестве слов, предшествующих фамилии, и при переводе современных произведений передаются как «господин» и «госпожа» (наряду с «мсье» и «мадам»).

Содержание этого небольшого перечня примеров (среди которых иные обозначают понятия уже устарелые с точки зрения современного читателя, как, например, «будочник», «извозчик» и т. п.) показывает, что подобный тип перевода полностью передает привычность, чисто бытовую окраску соответствующего слова подлинника, в одних случаях придавая ему русифицирующий оттенок, в других случаях не внося в него никаких новых черт, но во всех случаях, конечно, ослабляя национально-специфические особенности, выраженные в нем. Если предмет или понятие, обозначенные словом, мало чем отличаются от предмета или понятия, обозначаемого соответствующим словом в переводе, если с ним самим не связаны никакие специфически местные признаки, то передача смысла в условиях контекста может оказаться исчерпывающей (например, «консьерж» — «привратник»). Ср. также примеры передачи реалий русского дореволюционного быта в переводах произведений Горького на немецкий язык: «водолив» — „Aufseher" (имеется в виду обязанность надсмотрщика, выполнявшаяся рабочим-водоливом на пароходе), «босяк» — „Stromer" (бродяга), «изба» — „Bauernhaus" (слово, практически применимое главным образом в по¬вествовательной речи, допускающее в ней минимум повторений и не представимое в прямой речи персонажей-крестьян) и т. п.

Во всех этих случаях утрата некоторой вещественной специфики, характеризуемой русским словом, возмещается полной понятностью его перевода в контексте при большей или меньшей степени близости выражаемого понятия.

С другой стороны, слово, имеющее непосредственную связь со спе¬цифическими фактами из жизни той страны, на язык которой делается перевод, не может быть полноценным образом использовано для пере¬дачи реального понятия из жизни другой страны, другого народа. Так, русское «коробейник» не могло бы служить верным способом передачи английского "peddlar" (означающего тоже торговца-разносчика) в кон¬тексте перевода английского романа из жизни XIX века (например, «Мельницы на Флоссе» Дж. Эллиот), так как в представление о реальной обстановке действия оно внесло бы специфически местные черты, напоминающие Россию некрасовских времен.

Что касается гипонимического способа перевода, то он всегда обед¬няет представление, связанное с названием реалии в иностранном языке, поскольку название обобщающего понятия в языке перевода неизбежно приводит к утрате конкретности — то в большей, то в меньшей степени. Это происходит, когда, например, русское слово «изба» переводится по-немецки как „Haus" или же немецкое „Fachwerkhaus" переводится по-русски просто как «дом». Примером могут послужить и приведенные В. С. Виногра¬довым случаи, когда «с испанскими словами нопаль (вид кактуса), кебрачо (вид дерева) или грапа (вид водки) будут соотноситься в переводе их родовые межъязыковые гипонимы: кактус, дерево, водка».

Может показаться парадоксальным, что гипонимическое соотно¬шение между словом оригинала и словом перевода устанавливается в известной мере и при транслитерации (транскрипции) в тех случаях, подобных описанным выше, когда контекст позволяет уловить значение родового понятия, выраженного транслитерированным (транскрибиро¬ванным) словом. Таким образом выявляется известная общность между двумя, казалось бы, далекими друг от друга способами перевода.

Вообще же описанные четыре способа в практике переводческой работы обычно не изолированы, т. е. применяются в сочетании друг с другом. Исключительное использование только одного из них имело бы результатом либо перегрузку переводного текста иноязычным словесным материалом или «экотизмами» (при транслитерации или транскрипции), либо непомерное расширение текста (при описательном, перифрастическом способе), либо к полной утрате национальной специ¬фичности (при уподобляющем способе), либо к обеднению веществен¬ного смысла (при гипонимической передаче).

Выводы по главе II

Изучив данную главу, мы прежде всего приходим к выводу о том, что социо-культурный аспект перевода пожалуй один из самых сложных переводческих аспектов. Однако не только самых сложных, но и самых интересных и познавательных.

Мы пришли к выводу, что, например, не ко всем социо-культурным понятиям Великобритании и других стран можно найти аналог в русском языке.

Мы еще раз убеждаемся, что перевод, а особенно его социо-культурный аспект отличается многогранностью и сложностью.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, мы убедились, что перевод – это самостоятельное понятие, обладающее своими свойствами, и эту проблему не стоит отождествлять с другими.

Также следует отметить и многогранность перевода. Перевод предполагает различные подходы, то есть одно и то же предложение можно перевести, например, с различной стилевой окраской. И одно и то же слово имеет множество синонимов в языке перевода. Об этом можно говорить до бесконечности.

Итак, перевод – сложное многогранное понятие, требующее от специалиста не только безупречного знания языка, но и умения различать смысловые, стилевые и так далее оттенки письменной или устной речи; знания истории языка и знание самой истории и развития культуры общества.

Также мы прежде всего приходим к выводу о том, что социо-культурный аспект перевода пожалуй один из самых сложных переводческих аспектов. Однако не только самых сложных, но и самых интересных и познавательных.

Мы пришли к выводу, что, например, не ко всем социо-культурным понятиям Великобритании и других стран можно найти аналог в русском языке.

Мы еще раз убеждаемся, что перевод, а особенно его социо-культурный аспект отличается многогранностью и сложностью. Данная проблема требует дальнейшего изучения на более высоком уровне.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Виноградов В.С. Введение в переводоведение. – М.: ИОСО РАО, 2001. – 224 с.

2. Комиссаров В.Н. Общая теория перевода. – М.: ЧеРо, 1999. – 134 с.

3. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. – Санкт-Петербург: Искусство-СПб, 1996. – 305 с.

4. Федоров А.В. Введение в теорию перевода. – М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1953. – 336 с.

5. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. – М.: Высшая школа, 1983. – 304 с.