Варяг

его, а также мичмана П. Н. Губо-нина и старшего офицера В. В. Степанова командир В. Ф. Руд¬нев назвал отличившимися в своем первом донесении после боя.

Отлично, с полным хладнокровием и знанием дела помога¬ют врачам фельдшеры и санитары, самостоятельно выполняя перевязки, распоряжаясь размещением раненых. Вик-тор Какушинский, не раз побывав на верхней палубе, без всякой помо¬щи выносит на себе тяжелораненых, исполняет самые трудные перевязки. Неутомимо действуют санитары Петр Сшивнов и Модест Владимиренко. Личную храбрость и выдержку прояви¬ли носильщики раненых — вольнонаемные музыканты Эрнест Цейх и Владимир Антонов, матросы Иван Скрылев, Иван Стрекалов и Николай Попов, незамедлительно появляясь там, где требова-лись их услуги. А работа им выпала исключитель¬но трудная.

Германский военный историк капитан-лейтенант граф Ревентлов, разбирая бой «Ва-ряга», особенно подчеркивал все ги¬бельные последствия полнейшей незащищенности ар-тиллерии и личного состава русского крейсера. Мощные фугасные бомбы каждый раз легко находили себе новые и новые жертвы, ино¬гда не оставляя почти никаких следов погибших. Так, от мич¬мана Алексея Нирода уже после боя нашли лишь руку с ос¬татками дальномера. Каждый из множества осколков, на ко¬торые разрывались японские снаряды, вызывал мучи-тельные ожоги ран. На теле одного матроса врачи насчитали более 120 таких ожогов. Тот же Ревентлов приводит слова другого офицера: «Ошеломленная и испуганная прислуга, меха-нически заряжая орудия и выпуская снаряды, была вполне предостав¬лена граду японских снарядов, осколки которых убивали, раз¬рывали на части и причиняли людям тяжелые раны. «Страш¬ный грохот от грома своих и неприятельских орудий и взрывов снарядов, не позво-лявший расслышать ни слова, дополнял картину боя. В этих условиях, как бы самоотвер-женно ни испол¬нял экипаж свои привычные обязанности, все же громадное нервное напря-жение не могло не сказываться на меткости стрельбы. Не приходится говорить, насколько лучше чувство¬вали себя комендоры на «Асаме», где артиллерия располага¬лась в брониро-ванных башнях и казематах.

Командир английского стационера отмечал в своем донесе¬нии, что «русские отвеча-ли сильным огнем по японским судам, но их расстояния были неточны». Но в этом не были повинны комендоры «Варяга» или дальномерщики. В бою при Чемульпо впервые было об-ращено внимание на важный недостаток тогдашних шестидюймовок Канэ, бывших на воо-ружении рус¬ского флота. У этих орудий при стрельбе сильно садились подъ¬емные механиз-мы, отчего происходило «огромное разбрасыва¬ние выстрелов». Меткость огня значительно уменьшилась и вследствие выхода из строя дальномеров. А их на корабле было всего два. Оптических прицелов, как и вся русская эскадра, «Варяг» не имел вовсе.

И, тем не менее, русский моряк, признавал Ревентлов, по¬казал в этом бою, что он, как и его товарищи в сухопутных войсках, «умеет сражаться до конца и, пока в состоянии дви¬гаться, исполняет свои обязанности, как на учении». Героями, прежде всего, были комендо-ры. Несмотря на ужасающие раз¬рушения и гибель товарищей вокруг, среди бушевавшего огня и разрывов вражеских снарядов, ничем не защищенные, они ни на минуту не прекрати-ли стрельбы. Умело управлял огнем артиллерийский офицер «Варяга» лейтенант С. В. Зару-баев, обходя под огнем орудия, проверяя прицелы, личным приме¬ром показывая образцы выдержки и хладнокровия. Под гра¬дом осколков командовали своими орудиями батарейный ко¬мандир мичман А. Н. Шиллинг, командиры плутонгов мичма¬ны А. А. Лобода, В. А. Балк, П. Н. Губонин и Д. П. Эйлер. Молодые офицеры с честью выдержали боевое крещение. Трое из них были ранены, но остались на своих постах и отказа¬лись от перевязок, уступая очередь тяжелораненым матросам. Мичман Губонин с разбитой коленной чашечкой продолжал ко-мандовать, пока не потерял сознание.

Между тем ожесточение боя нарастало. С прежней неуто¬мимостью действует мичман Н. И. Черниловский-Сокол, обес¬печивая бесперебойную подачу снарядов, организуя туше-ние пожара в провизионном отделении, всюду поспевая и счастли¬во, несмотря на растерзан-ный осколками мундир, избегая ранения. (Его и лейтенанта С. В. Зарубаева в своем донесе¬нии наместнику командир представит после боя к награжде¬нию орденом Святого Георгия.) Один из лучших артиллерий¬ских квартирмейстеров крейсера Михаил Ямшанов, вышедший из лазарета перед боем, с исключительной выдержкой и хлад¬нокровием действует в своем носовом плутонге; матрос 1-й статьи Макар Калинкин, раненный в ногу, возвращается на свой пост после перевязки и продолжает подавать патроны. Он же участвует в тушении по-жара на шканцах, своей храбростью и находчивостью подавая пример молодым матросам. Несмотря на рану лица не покинул своего поста на подаче снарядов и матрос 1-й статьи Варфоломей Макаровский. Он же помогает тушить пожар на шканцах и несколько раз под огнем пере¬дает донесения в боевую рубку от батарейного командира. Матрос 1-й статьи До-рофей Мусатов встает к орудию, чтобы заменить убитого комендора и, убедившись, что орудие подби¬то, переходит на помощь поредевшей прислуге соседней дейст¬вующей пушки. Когда взрывом 203-мм снаряда на баке убило всю прислугу орудия № 2, оставшийся стар-ший комендор Прокопий Клименко, сам обож¬женный газами, продолжает один стрелять из своего орудия. На по¬мощь к нему спускается с разру¬шенного мостика чудом уцелев¬ший сигнальный квартирмейстер Василий Скрипниченко, и вдвоем они ведут огонь, пока орудие не выходит из угла обстрела. Моло¬дой комендор Конон Зиновьев, малокалиберные пушки которого бездействовали из-за большой ди¬станции боя, переходит к 152-мм орудию, где бы-ли убиты оба комендора, и начинает под огнем исправлять орудие. Он же уча¬ствует в подъ-еме сбитого кормо¬вого флага. Чудеса выдержки, и самообладания проявляют все комендоры крейсера, оказавшие¬ся в самой гуще огненного смер¬ча, бушевавшего на крейсере, и не слу-чайно прежде всего их, всех без исключения, старший офицер капитан 2-го ранга В. В. Сте-панов назвал достойными Георгиевского креста в своем донесении командиру после боя.

Тем временем число повреждений на «Варяге» быстро уве¬личивается, непрерывно растут потери личного состава. Весь в огне кормовой мостик, почти начисто снесен грот-марс, уничтожена дальномерная станция № 2. Молчат уже несколь¬ко орудий, вспыхивает пожар в рундуках броневой палубы. В 12 ч 05 мин «Варяг» был на траверзе острова Иодоль-ми в 8 милях от Чемульпо. Путь в море по-прежнему преграждала японская эскадра. Желая на время выйти из зоны огня и ввести в действие не стрелявшие орудия левого борта, коман¬дир решает повернуть вправо, на сближение с противником. Несмотря на адский огонь, большие потери и уже ощутимый крен сдержанна и деловита обстановка в боевой рубке. Споко¬ен командир В. Ф. Руднев, лаконичны доклады старшего офи¬цера об очередном поту-шенном пожаре, немногословен штур¬ман Е. А. Беренс, как на учениях, действуют рулевые и сиг¬нальщики. Отряд управляется: ни на минуту не забывают на «Варяге» о «Корейце», и, как и положено при совместном плавании, отдан приказ оповестить канонерку о повороте. Ка¬ким-то чудом на искореженном мостике сигнальщики ухитря¬ются обнаружить еще не сго-ревшие фалы и среди дыма и пламени разрывов над крейсером взвивается бело-красное по-лотнище сигнального флага П («Покой»), означающего «держаться правее, поворачиваю вправо». Руль уже положен на борт на 20°, и в этот момент два крупных снаряда почти одно-временно поражают корабль. Взрывом одного перебита труба с рулевыми приводами, другой снаряд разрывается у фок-мачты. Осколками, влетевшими в проход у боевой рубки, ранен командир Руднев, замертво упали стоявшие рядом с ним штаб-горнист Николаи Нагле и ба-рабанщик Даниил Корнеев; убиты еще четверо. Никто из раненых в рубке не поже¬лал идти на перевязку; квартирмейстер Тихон Чибисов, орди¬нарец командира, отказался его поки-нуть, а рулевой старшина Григорий Снегирев скрыл свое ранение, по-прежнему оставаясь у штурвала. Но корабль не слушался руля — привод перебит. Немедленно следует распоряже-ние старшего штурмана лейте¬нанта Е. А. Беренса — перейти на ручное управление. Григо¬рий Снегирев спускается в центральный пост и до конца боя остается здесь на передаче у пе-реговорных труб в кормовое рулевое отделение. А там, в корме, боцман Тимофей Шлыков, бывший рулевой квартирмейстер крейсера, руководит наладкой ручного управления. Ему помогают рулевые Яков Гавриков, Михаил Лобин и машинист Афанасий Бортников. По-преж¬нему рвутся снаряды, ранен М. Лобин, но матросы действуют быстро и сноровисто.

В тревожном ожидании штурман Е. А. Беренс — уже совсем близко камни и отмели Иодольми. Но вот налажено управле¬ние, хотя корабль на сильном течении плохо слушается руля. Команды в румпельное отделение заглушаются громом выстре¬лов, приходится под-правлять поворот машинами, а затем дать и полный задний ход, чтобы развернуться у остро-ва. Казалось, корабль коснулся отмели.

Расстояние до противника сокращается до 28—30 кабельто¬вых (5000—5566 м), его огонь усиливается, а попадания уча¬щаются. Корабль в это время получает самые тяжелые по¬вреждения. Снарядом крупного калибра пробита корма с левого борта: в подводную про-боину хлынула вода и затопила угольные ямы третьей кочегарки. Через люки, из которых брали уголь, вода стала подступать к котлам. Корабль спасают ко¬чегарные квартирмейстеры Иван Журавлев и Эраст Жигарев: не растерявшись, они сумели задраить горловины. Снару-жи под огнем неприятеля заводится пластырь. Работой руководит вездесущий старший офи-цер В. В. Степанов, с ним — старший боцман Андрей Харьковский, фельдфебель Павел Се-менов и квартирмейстер Федор Бессчетнов. Трюмный механик Я. С. Солдатов, участвовав-ший и в тушении пожаров, и в заделке пробоин, немедленно пускает в ход водоотливные средства.

В 12 ч 20 мин сдвинулся с места котел № 21, в 12 ч 25 мин показалась течь в угольной яме № 10, а через пять минут в угольной яме№12. Вспыхивают новые