Пример: Транспортная логистика
Я ищу:
На главную  |  Добавить в избранное  

Литература: зарубежная /

Артюр Рэмбо

←предыдущая  следующая→
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 



Скачать реферат


Міністерство охорони здоров’я України

Київський міський медичний коледж

Творча робота

з зарубіжної літератури

на тему: “Артюр Рембо”

Студента

103гр. - МН

Трофіменка Володамира

Київ 2004

Содержание:

I. Подлинный Рембо (вступ) 1- 5 ст.

II. Из мещанского засилья - на волю 5- 12 ст.

III. Рембо и Парижская коммуна 12- 17ст.

IV. Письма ясновидца и "Пьяный корабль" 17- 26ст.

V. Предварение символизма 17- 33ст.

VI. Путь сквозь ад и прощание с поэзией 33- 37ст.

VII. Эпилог 37- 39ст.

"На чердаке, куда двенадцатилетнего меня запирали, я постигал этот мир, я иллюстрировал человеческую комедию. Историю я изучал в подвале. На каком-то празднике, ночью, в одном из северных городов я повстречал всех женщин старинных художников. В Париже, в старом пассаже, мне преподавали классические науки. В великолепном жилище, в окруженье Востока, я завершал мое большое творенье, удаляясь в прославленное уединенье. Я разжигал свою кровь. Долг оплачен. Даже думать об этом больше не надо. Я в самом деле из загробного мира, - и никаких поручений."

Артюр Рембо "Жизни”

Рембо и связь двух веков поэзии

I. Подлинный Рембо

В истории французской поэзии Рембо занимает исключительное место. Он

творил в момент, когда задача разрушить старый мир до основания во имя

совершенно нового общества становилась насущнейшей. В своей сфере, в поэзии,

Рембо самозабвенно предался разрушению. Но если уподобить связь поэзии двух

веков, века XIX и века XX, неустойчиво взмытой ввысь арке, то именно

разрушитель Рембо, именно его поэзия, окажется тем срединным, тем замковым

камнем, который соединил две половины свода и без которого вся арка рухнула

бы: вот он, Рембо, - разрушитель, удерживающий на себе связь времен

поэзии...

Рембо - в действительной жизни - нес в себе такое противоречие между

безмерным поэтическим импульсом и готовым прорваться в любой момент

равнодушием к судьбам и ценностям поэзии, каким Моцарта ложно наделяло

воспаленное злодейское воображение пушкинского Сальери, возмущавшегося, что

"бессмертный гений" несправедливо "озаряет голову безумца, гуляки

праздного". В противоположность гениальному музыканту, жившему ровно на сто

лет раньше, Рембо будто стремился доказать и будто доказывал, что он

"недостоин сам себя".

Все у Рембо было "не как у людей". Необыкновенно ранняя одаренность:

все "три периода" творчества были им пройдены и завершены в интервале между

пятнадцатью и девятнадцатью годами. Такое раннее дарование - и не как у

Моцарта, в музыке, где творчество меньше связано с тяжеловесным аппаратом

рассудка; не в благоприятном семейном профессиональном окружении; не в

момент триумфа идей Просвещения, когда их освежающее веяние при Иосифе II

продувало и габсбургский агломерат тюрем, - такое "преждевременное"

дарование легло на плечи Рембо в требующей рефлексии поэзии, и притом в

подавляющих условиях мещанского засилия, в постыдные годы Второй империи. В

семнадцать с половиной лет ему пришлось встретиться с невероятно трудным

идеологическим испытанием, возникшим в результате действий нового

республиканского правительства, которое стало правительством национальной

измены, а затем в условиях поражения Парижской коммуны - с испытанием,

сделать должные выводы из которого было по плечу лишь опытным бойцам I

Интернационала. Рембо в мае 1871 г. пытался сам решить задачи, с которыми не

справился коллективный опыт тысячелетий человеческой истории. Отрок-поэт

надеялся сделать из своей поэзии орудие решительного преобразования мира.

Вскоре, однако, наступило разочарование и безжалостный, честный расчет со

всем своим поэтическим прошлым. Осталась лишь надежда хоть самому прорваться

"сквозь ад", выйти из лабиринта европейски-христианской цивилизации к

некоему воображаемому, не испорченному идеей вины и первородного греха

старому, дохристианскому и доисламскому Востоку.

Последовал немедленный наивный переход к практическому воплощению этой

идеи - пешее бродяжничество без гроша в кармане но разным странам с целью

изучить языки, такого же рода авантюрные безденежные плавания, случайная

работа, вербовочные авансы, дезертирство.

Затем, при полном пренебрежении известиями о парижской и мировой славе,

с 1880-х годов - десятилетие торговой службы, сначала в распаленном Адене, а

потом в восточной Эфиопии, за краем света дли тогдашнего европейца. Что это

было? Не то удивительно полное осуществление, не то катастрофический провал

всех мечтаний и планов.

Наконец, мучительная болезнь, не остановленная ампутацией ноги;

совершенно отчужденное от всех людей одиночество в последние полгода

страданий по Франции; отсутствие диалога с единственным заботившимся о Рембо

человеком - младшей сестрой Изабеллой; полное изнеможение, потеря всех сил,

кроме воли, требующей - буквально накануне смерти - уже пинай не возможного

отплытия на Восток.

А параллельно с этой жизненной трагедией не поэта - не одобренная и не

запрещаемая, не удостаиваемая внимания бывшего автора, хаотическая, будто

она происходит посмертно, публикация брошенных им, но, оказалось, великих

произведений. Как в "Энеиде", когда герой был в Африке, - рождение Молвы: и

та "в ночи парит, шумя, вселенной сквозь границы".

Шумный ночной полет Молвы начален при жизни Рембо в 1880-е годы, но все

значение поэта раскрылось не символистам конца века и не камерным

последователям 1920-х годов. Оно поистине раскрылось шестьдесят-семьдесят

лет спустя. Это произошло практически в годы Сопротивления, когда образным

языком, созданным Рембо, претворенным Аполлинером и казавшимся еще недавно -

в 20-е - начале 30-х годов - чем-то эзотерическим, заговорила вставшая

против фашизма французская нация, заговорила устами Элюара, Арагона и других

поэтов, научившихся применять художественную систему Рембо для общенародного

дела. Вслед за этим, с рубежа 40-50-х годов, урок Рембо был по-новому

обобщен в критике и в теоретических работах.

Раньше значение поэзии Рембо, прозревавшееся вслед за Верленом поэтами,

читателями, критиками, не было уяснено. В сменявшихся разных высказываниях,

статьях, книгах Рембо выступал мелькающе и бессистемно многоликим.

Может быть, наибольшим достижением критики до начала 40-х годов была

вышедшая в 1936 г. книга "Рембо" молодых тогда исследователей Рене Этьембля,

ныне ветерана университета Сорбонна-III, и Яссю Гоклер, которой давно нет в

живых, - книга по-юному нигилистическая, отвергшая предыдущие интерпретации

поэта.

←предыдущая  следующая→
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 



Copyright © 2005—2007 «Mark5»