Свободное воспитание Ж-Ж. Руссо

Обращаясь к наставникам, Руссо сове¬тует: "...работайте сами, давайте всюду пример".

Идея о практическом примере самого воспитателя в труде, по существу, о сотрудничестве педагога и ребен¬ка принадлежит к числу ценных идей педагогической теории Руссо.

Своеобразно решается в данной главе и вопрос о функции наставления. Как известно, Руссо - противник словесных наставлений и назиданий, противник "болтливого" воспитания, с помощью которого, как пишет педагог, можно создать лишь бол¬тунов. В раннем периоде (о котором речь шла во второй главе) Руссо признавал наставление с опорой на личный опыт ребенка. И теперь отношение к голому, чисто словесному наставлению у не¬го в принципе не изменилось. Однако, признав "Робинзона Крузо" лучшей книгой для подростков, Руссо пишет: "Роман этот... будет для Эмиля одновременно и развлечением и наставлением (разрядка наша - В.Р.) в ту пору, о которой идет здесь речь". Таким образом, наставление, лишенное излишнего мора¬лизирования, а, напротив, основанное на фактах и примерах из увлекательной книги, может иметь, по Руссо, большое воспитываю¬щее значений.

Четвёртый период от 15 лет до вступления в брак

Перейдем теперь к последнему возрастному периоду, к юно¬шескому возрасту, к посмотрим, какие изменения претерпевает процесс воспитания и руководства на этом этапе (от 15 лет до вступления в брак).

Хотя Руссо и называет период от рождения и до двенадцати¬летнего возраста самым опасным промежутком человеческой жизни", т.к. в это время зарождаются заблуждения и пороки, однако на¬ступление юношеского возраста и связанных с ним полового созре¬ваний, возникновения страстей педагог опасается, пожалуй, еще больше.

Отроческий возраст Эмиля, как описывает Руссо, закончился благодаря умелому руководству со стороны воспитателя и наличию совершенных природных данных воспитанника вполне успешно. "Эмиль трудолюбив, воздержан, терпелив, тверд, исполнен муже¬ства".

Он лишен заблуждений и пороков, сердце его свободно и без страстей. Но вот наступает новый период в его жизни - пора юности. Не жалея красок и образных сравнений, Руссо ярко рису¬ет приближение этой поры: "Как рев моря задолго предшествует буре, так и этот бурный переворот предвещается ропотом заблуж¬дающихся страстей; глухое брожение предупреждает о близости опасности, Перемена в нраве, частые вспышки, постоянное волне¬ние духа делают ребенка почти не поддающимся дисциплине. Он становится глухим по отношению к голосу, который делал его послушным: это - лев в лихорадочном возбуждении; он не призна¬ет руководителя и не хочет уже быть управляемым". Возникновение страстей и управление ими - характерная черта данного периода.

Предшествующие периоды протекали сравнительно спокойно в связи с тем, что это был, с одной стороны, "сон разума", с другой, если можно так сказать не словами Руссо, и по аналогии, - "сон страстей".

Пробуждение разума вызвало необходимость в умственном воспитании, "пробуждение" страстей, чувствований потребует нравственного воспитания. Способности души (разум, чувствова¬ния, воля) развертываются в этом возрасте в полную силу.

Этот возраст, возраст полового созревания, возраст серьёз¬ных внутренних и внешних изменений в подростке, Руссо называет образно периодом второго рождения, тем периодом, когда мальчик становится мужчиной, "... когда человек воистину возрождается к жизни, и ничто человеческое ему не чуждо". Руссо подчеркивает, что то воспитание, о котором шла речь до сих пор, можно назвать только подготовкой к воспитание, подлинное же воспитание начинает¬ся только теперь, и заботы воспитателя приобретает характер истин¬ных забот и тревог. "Доселе наши заботы были лишь детскими заба¬вами; теперь только они получают истинное значение". Зато и си¬лы педагога значительно умножается: к старим и уже испытанным формам руководства прибавляются новые - прежде всего совесть и разум самого юноши.

Страсти, по выражению Руссо,- это главное оружие нашего само¬сохранения. Истребить и уничтожить их невозможно, т.к. они даны человеку свыше для его же собственной жизни. Но это относится лишь к страстям естественным, число которых очень ограничено, они-то и являются орудиями нашей свободы и нашего самосохранения. Перво¬начальной естественной страстью Руссо считает любовь человека к себе: "Источником наших страстей, началом и основой всех прочих, естественною страстью, которая рождается вместе с человеком и ни¬когда не покидает его, пока он жив, является любовь к себе; это страсть первоначальная, врожденная, предшествующая всякой другой: все другие являются в некотором смысле лишь ее видоизменениями".

Первое проявление этого чувствования, по Руссо, это любовь человека к тому, что его сохраняет: всякий ребенок, например, привязывается к своей кормилице. Затем появляется любовь к тем, кто окружает его и кто заботится о нем. Любовь к себе и удовлет¬ворение наших истинных потребностей, по Руссо,- это взаимосвязан¬ный процесс, так как в основе их лежит один и тот же закон приро¬ды - закон самосохранения.

Далее Руссо ставит весьма важный для психология и педагоги¬ки вопрос - вопрос о зарождении в этом возрасте самосознания (хотя сам этот термин он и не употребляет). Если раньше ребенок как существо физическое изучал себя в своих отноше¬ниях к вещам, то теперь, как пишет Руссо, "... он начинает созна¬вать свое нравственное бытие, он должен изучать себя в своих от¬ношениях к людям,- это занятие для целой его жизни, начиная с то¬го пункта, до которого ми теперь дошли".

Ставится, таким образом, в связи с этим вопрос о нравствен¬ных отношениях людей и об осознании этих отношений самим подрост-ком, что и приводит к развитие его нравственного сознания. Руссо пытается тем самым подвести под вопросы нравственного воспитания, очень сложные и теоретически и практически, психологические осно¬вы, используя данные науки того времени и свои собственные позна¬ния в этой области.

Несмотря на то, что Руссо как бы предупреждает читателя об опасностях юношеского возраста, связанного с физиологическими изменениями и возникновением страстей, тем не менее, педагог в психологии самого юноши находит также нравственные начала, кото¬рые помогают молодому человеку справиться с периодом "бурь и страстей", сдерживать свои природные влечения и желания (в част¬ности, чувственные вожделения). Вот как Руссо характеризует этот возраст с нравственной стороны; "Юность не есть возраст мститель¬ности или ненависти: это - возраст соболезнования, кротости, ве¬ликодушия. Да,- продолжает педагог,- я утверждаю и не боюсь быть опровергнутый со стороны опыта, что юноша, не родившийся с дурными задатками и сохранивший до 20-летнего возраста свою наив¬ность, в эти годы бывает самым великодушным, самым добрым, самым любящим и любезным из людей".

Руссо отмечает в этом возрасте возникновение и развитие привязанности к другим людям, общительности, проявления добрых чувств и гуманных отношений.

Исходя из психологических особенностей юноши (т.е., по су¬ществу, опять-таки из природы человека), а, также учитывая успехи воспитания в ранние периоды, Руссо к проблеме педагогического руководства в этом возрасте подходит несколько по иному, а в из¬вестном смысле и принципиально по-новому.

Если раньше Руссо говорил исключительно о значении в воспи¬тании личного опыта ребенка, его деятельности {и значительно мень¬ше о роли наставления) и если вместе с тем он почти ничего не пи¬сал о влияния личности самого педагога на воспитанника (я если упоминал об этом, то только в общих словах, в виде призывов я де¬клараций), то теперь картина совершенно меняется. Почему, в чем причина этого явления? Дело в том, что функции воспитания как пе¬дагогического руководства, как бы разнообразны и эффективны они ни были, свой истинно воспитывающий смысл приобре¬тают лишь в зависимости от того, кто воспитывает, кто ру¬ководит ребенком, как он использует эти функции, другими сло¬вами, от личности самого педагога.

Раньше, в первых главах романа, мы лишь знали, что Эмилем руководит искусный и мудрый наставник, осведомлены были в общих чертах о его высоких моральных и педагогических качествах и де¬лали оптимистический вывод, что дело воспитания, следовательно, идет отлично,

И вот теперь Руссо выдвигает на первый план в качестве ве¬дущей функции руководства нравственное влияние педагога на своего воспитанника.

Руссо подчеркивает, что отныне появились новые спосо¬бы влияния на воспитанника, новые способы обращения к его серд¬цу. Раньше такого влияния, считает педагог, не могло быть: те¬ло было крепко и сильно, душа же находилась в бездействии, она была слаба и немощна. Разум только развивался, причем очень мед¬ленно (как диктует природа, она не спешит!), чувствования еще не зародились, голос совести не "проснулся" и не заговорил. Именно так, по существу, и объясняет этот процесс Руссо. Вот почему педа¬гог оказывал воздействие на ребенка не путем непосредственным, а как бы опосредованным путем - через содействие в накоплении опыта и знаний, через создание условий для деятельности, в случайных наставлениях, посредством примеров по разным поводам. Поскольку, однако, теперь "природа" настолько созрела и разверну¬ла свои не только физические и умственные, но и душевные силы (чувствования, страсти, совесть как "голос души"), постольку характер руководства, по мысли Руссо, должен принять другие формы, другой вид. Эта лишь одна сторона вопроса. Вторая же состоит в том, что принципиально изменились в этот период и взаимоотношения между воспитателем и воспитанником, приобретая характер нравственных отношений. Прежде эти отношения строились не столько на нравственной основе, сколько на ос¬нове необходимости: слабый