Пример: Транспортная логистика
Я ищу:
На главную  |  Добавить в избранное  

Педагогика /

Александр Сергеевич Пушкин

Документ 1 | Документ 2 | Документ 3 | Документ 4 | Документ 5 | Документ 6 | Документ 7 | Документ 8 | Документ 9

←предыдущая  следующая→
1 2 3 



Скачать реферат


ГЛАВА III. Иллюстрации А.С. Пушкина к своим произведениям.

Для начала обратимся к самому простому в графике Пушкина – иллюстрациям. Достаточно большое количество пушкинских рисунков в рукописях являются автоиллюстрациями или носят иллюстрированный характер. Они появляются и в черновиках, и в перебеленных текстах, могут быть размещены по тексту или на отдельных незаполненных листах. Иллюстрировал Пушкин свои произведения на протяжении всего своего творческого пути, но расцветом иллюстрации считается болдинский период, в большинстве случаев «иллюстративность» пушкинских рисунков определить нетрудно, особенно если это жанровые сценки или детали, предметы, на которые указывает литературный контекст. Во многих случаях мы так и не сумеем определить кто же изображен: герой литературного произведения, его реальный прототип или это вообще собирательный образ.

Иллюстрации можно разделить на три вида: иллюстрирование второстепенных мотивов в произведении, собственно иллюстрирование и титульные листы. К первому виду можно отнести изображения ключей (рис.18) в черновике «Полтавы» возле слов «но ключ в заржавом замке гремит». Змея, например, - тоже на полях черновика «Полтавы» (рис.19). Поэт рисует её дважды, вторично – непосредственно возле тех строк которые тут создавались:

Мария, бедная Мария,

Краса черкасских дочерей!

Не знаешь ты какого змия

Ласкаешь на груди своей. (II,100).

Это – выражение образа, но в его первичном значении.

Не раз встречаются на полях «Полтавы» пирамидальные тополя (рис.20). Они уже ближе к образам поэзии, давая графическую параллельность стихам:

Тиха украинская ночь.

Прозрачно небо. Звезды блещут.

Своей дремоты превозмочь

Не хочет воздух. Чуть трепещут

Серебристых тополей листы. (II,105).

Как уже было замечено С.М. Бонди, Пушкин словно бы проверял своими рисунками точность своего выражения.48

Есть у Пушкина наброски, ближе других стоящие к понятию «иллюстрации». Такая иллюстрация появится в двадцатые годы, а по-настоящему разовьется только десятилетие спустя. К ним можно отнести рисунки выполненные в перебеленной рукописи «Кавказского пленника». Среди них композиция: вооруженный черкес на фоне Бештау (рис.21). на ближней из трех гор дозор: фигура черкеса в бурке. Рисунки иллюстрируют стихи:

И видит неприступных гор

Над ним воздвигнулась громада,

Гнездо разбойничьих племен,

Черкесской вольности ограда. (II, 5).

На другом листе, на полях стихов

Луною чуть озарена,

С улыбкой жалости отрадной,

Колено преклонив, она

К его устам кумыс прохладный

Подносит тихою рукой (II, 7).-

рисунок: девушка с распущенными волосами опустилась на одно колено, в руках у нее сосуд (рис.29).

В конце первой части сначала четверостишие:

К берегам причалил тайный враг,

Стрела выходит из колчана –

Взвилась и падает казак

С окровавленного кургана (II,11),

и лишь потом Пушкин стал работать над предшествующими этому строками:

О чем ты думаешь казак?

Вспоминаешь прежни битвы…(II,11)

Между этими двумя группами стихов Пушкин провел разграничительную черту и поверх нее нарисовал два профиля: русского и черкеса (рис.23). здесь Пушкину превосходно передать черты двух разных национальных типов. После второго четверостишия Пушкин поставил обычную концовку – спираль и нарисовал сторожевого казака на кургане и подплывающую корягу. Это рисунок любопытен тем, как сам Пушкин толкует строки: «К берегам причалил тайный враг…» и т.д. Он изобразил ветвистую корягу, подплывающую к берегу, и меж ее сучьев – лук и колчан. Можно предположить, что их держит невидимый прильнувший к стволу черкес. По всей вероятности Пушкин, мысленно представив отрывки и прочтя их, как надлежало, скрепил зарисовкой будущее правильное расположение строк. Обе зарисовки являются зрительным воспроизведением текста, его графическим толкованием.

Вот еще рисунок в начале рукописи «Цыган» (рис.24), расположенный внизу страницы, после черновых набросков стихов:

Все живо посреди степей:

Заботы мирные семей,

Готовых с утром в путь недальний,

И песни жен, и крик детей,

И звон походной наковальни.

Но вот на табор кочевой

Находит сонное молчанье,

И слышно в тишине степной

Лишь лай собак да коней ржанье.

Огни везде погашены,

Спокойно все, луна сияет

Одна с небесной вышины

И тихий табор озаряет.

В шатре одном старик не спит;

Он перед углями сидит,

Согретый их последним жаром,

И в поле дальнее глядит,

Ночным подернутое паром. (II, 62).

Следующие за этим строчки перечеркнуты, а после дано изображение: медведя в ошейнике и двух шатров. В одном из них женщина кормит младенца грудью. Между шатрами – набросок медведя. Этот рисунок ,надо полагать, рожден во время написания поэмы.

Есть у Пушкина и рисунки, изображающие конкретных героев его произведений. Например, рисунок в рукописи «Евгений Онегин», изображающий Татьяну (рис.25). Он является вариантом женской фигуры, сделанной на первой странице этого же листа (рис.26). этот рисунок находится в черновиках XXXII строфы 3 главы «Евгения Онегина», причем изображение Татьяны прямо иллюстрирует стихи:

К плечу головушка склонилась.

Сорочка легкая спустилась

С ее прелестного плеча…(II,238)

Сделан рисунок после окончания строфы. Как уже упоминалось, это вариант рисунка, сделанного страницей раньше; там Татьяна стоит, в полуспущенной с одного плеча сорочке, подперев левой рукой склоненную голову; здесь она сидит на постели, обозначенной рисунком спинки с шаром и откинутым покрывалом; при этом вся фигура склонена не вправо, как в первом наброске, а влево, т.е. с опорой на правую руку, обнаженным левым плечом. «В позе Татьяны – по мнению Петропавловской, - передана не только усталость. Рисунок воссоздает силу чувства, целиком захватившего Татьяну, непосредственность, цельность ее натуры. Мы понимаем, глядя на рисунок, что Татьяна пишет не просто письмо, а письмо, «где сердце горит, где все наружу, все по воле»»50 .

Есть в пушкинской графике, пожалуй, единственный образец, так сказать официальной иллюстрации – это автоиллюстрация 1-ой главы XXLVIII строфы «Евгения Онегина», в которой Пушкин не только зрительно пояснил свое произведение (это мы встречали раньше и будем еще встречать в более позднюю болдинскою пору), но и давал художнику обязательную схему для «картинки» к «Евгению Онегину» (рис. 27).этот набросок Пушкин переслал брату Льву из Михайловского с припиской: «Брат, вот тебе картинка для Онегина – найди искусный и быстрый карандаш. Если и будет другая, и так чтоб все в том же местоположении. Так же сцена, слышишь ли? Это мне нужно непременно.»51 Из рисунка видно, что над двумя его персонажами Пушкин тщательно потрудился. Остальное – Петропавловскую крепость, лодку, гранитный барьер набережной – он прочертил бегло и условно. Внизу рисунка Пушкин пояснил словами то, что ему нужно было от художника: поставил у каждого изображения номер и написал под рисункам: «1 хорош – 2 должен быть, опершись на гранит – 3 Лодка, 4 Крепость, Петропавловская».52 Вероятно, что этот комментарий понадобился Пушкину из-за недовольства своим рисунком. То же недовольство заставило его приписать чернилами, разрешение дать вообще иную композицию, но «в том же местоположении» и с «той же сценой», т.е. обязательно воспроизведение стихов XLVIII строфы 1-ой главы «Евгения Онегина»:

С душою полной сожалений,

И опершися на гранит, -

Стоял задумчиво Евгений,

Как описал себя пиит.

Все было тихо; лишь ночные

Перекликались часовые,

Да лрожек отдаленный стук

С Мильонной раздавался вдруг;

Лишь лодка, веслами махая,

Плыла по дремлющей реке:

И нас пленяли вдалеке

Рожок и песня удалая…

Но слаще, средь ночных забав,

Напев Торкватовых октав! (II,203).

Но почему Пушкин так хотел воспроизвести эту «картинку»? ответ на этот вопрос можно найти у известного исследователя творчества Пушкина И.Л. Фейнберга : «… это был способ – очень наглядный – отделить себя в глазах читателя от своего героя, оставаясь близким к нему: «Онегин – добрый мой приятель…»».53 Пушкин заботился о том, чтобы читатель не ставил знака равенства между ним и Евгением Онегиным, так как читатель еще не привык к реалистическому методу изображения действительности и, по романтической традиции, все еще отождествлял автора с героем.

Набросок в самом деле послужил позднее схемой для иллюстрации. В «Невском Альманахе на 1829 год» (вышел в 1828 году) была опубликована гравюра Е.И. Гейтмана с оригинала А.В. Нотбека, в основу которой был положен проект пушкинской иллюстрации (см.№28). Указания Пушкина были выполнены более точно, чем сделал это он сам (например, парусная лодка заменена лодкой с веслами). Но «картинка» автора «Евгения Онегина» не удовлетворила и как следствие этого появилась эпиграмма «На картинке к «Евгению Онегину» в Невском Альманахе»:

Вот перешед через мост Кокушкин,

Опершись ….. о гранит,

Сам Александр Сергеевич Пушкин

С мосьё Онегиным стоит.

Не удостаивая взглядом

Твердыню власти роковой,

Он к крепости стал гордо задом:

Не плюй

←предыдущая  следующая→
1 2 3 



Copyright © 2005—2007 «Mark5»