Всеобщая организационная наука (А.А. Богданов)

металла и даже разных металлов или других веществ, обладающих определенной плавкостью, пройдя через одну и ту же отливочную полость, приобретают одинаковую поверхность, охватывающую одинаковый объем, - весьма полное геометрическое схождение. Оно получится и в том случае, если будет применена не одна и та же отливочная форма, а несколько одинаковых.

Механизм по существу несложен. Частицы расплавленного вещества движутся по всевозможным направлениям, распространяются во все стороны. Эти движения ведут к заполнению всей полости; но на ее границах они останавливаются. Т.е. схождение есть результат сходно направленного подбора со стороны сходной среды. Разница с контрдифференциацией вполне ясна: там схождение или его отрицательные последствия парализуются прямой конъюгацией самих разошедшихся форма; здесь же такой конъюгации нет, сходство комплексов определяется не их собственным общением, а их отношениями к среде.

Роль «отливочной формы», конечно, в разных смыслах и разной мере может играть всякая определенная среда. Там, млекопитающее, перешедши с суши в воду, как дельфин или кит, приобретает много черт, общих с телом рыб; это результат влияния водной среды.

Биологические науки на каждом шагу имеют дело с фактами схождения. Там они получили общее обозначение «аналогий» и противополагаются явлениям «гомологий». Например, «гомологичными» сравнительная анатомия признает руку человека, переднюю ногу лошади, крыло птицы, передние плавники рыба. Это – органы однородные по происхождению, развившиеся из общего начала, но они утратили большую часть сходства благодаря различному жизненному применению, различным, следовательно, линиям приспособления к среде; гомология, следовательно, выражает расхождение форм.

В каких же условиях возможны сходные отношения к среде и ведущее к схождению действие побора? Для этого необходима некоторая, заранее наличная организационная однородность комплексов: чем различнее сама их организация, тем менее вероятно одинаковое отношение к среде. Люди и муравьи могли «сойтись» в выработки приспособлений для добывания пищи потому что те и другие – животные коллективно-трудовые; еще сильнее схождение муравьев и термитов во вполне независимо создавшийся у них архитектуре жилищ, потому что они не только однородны по социальности своего типа жизни, но и близко родственны по строению организмов.

Действительное схождение находится в более близкой связи с контрдифференциацией, чем это представляется с первого взгляда. Рассмотрим эту связь на таком примре. В одну и туже школу собираются дети разных общественных классов и групп, разного воспитания, способностей, характера, темперамента. Выходят они из школы с некоторой суммой уже общих для всех знаний привитых убеждений навыков умственных, волевых и физических. Если мы будет сравнивать два выпуска, раздельные целым курсом уколы, прямо не соприкасавшиеся, то общность созданная между ними школой, представиться как типичное «схождение», оно – результат воздействия одинаковой среды, которую образует педагогическое учреждение с его обстановкой, учителями, программами, учебниками, Обычаями и проч. Если же мы возьмем учеников одного курса, то общности между ними будет больше, но ее происхождение будет уже двояким: для одной ее части – такое же , как и предыдущем случае, для другой – на основе их прямом взаимном общении, Т.е. схождение плюс контрдифференциация. Но сразу же ясно, до какой степени это разделение условно. С полным основанием можно рассматривать педагогический процесс как живое общение воспитателей и всего учреждении с попадающей в него молодежью, т.е. как процесс конъюгационнный. Что одна сторона при этом имеет на другую больше влияния, чем обратно, это ничего не меняет, потому что конъюгации вовсе не характеризуются непременно равномерностью взаимных изменений обеих сторон, на деле такой равномерности даже никогда не бывает. Очевидно, что в такой постановке вопроса уже все «схождение» сведется к прямой конъюгации разнородных комплексов, т.е к той же контрдифференциации.

В технике широко применяется прием «обратной отливочной формы». Обычно сама отливочная форма приготовляется по модели того, что должно отливаться, путем ее облепливания пластическим, твердеющим, тугоплавким веществом: та же отливка в другой практической разновидности и в другом направлении.

Человеческая речь и ее понимание построены по типу обратной отливочной формы. Звуки слов представляют как бы врезанный в воздух косвенный след нервно-мозговых вибраций одного человека; этот след немедленно выполняет обратно формирующую роль для подобных же вибраций в другом организме.

На примерах мы показали, что всякое «действительное» расхождение ест лишь косвенная контрдифференциация. К «формальному» схождению это как будто неприменимо. Там и среда, определяющая формирование может быть совсем разной, например, межзвездная среда, с одной стороны, и смесь жидкостей у Плато – с другой; и сами формируемые ей комплексы совсем разного происхождения. Однако налицо имеет сходное отношение комплексов к среде. А сама возможность такого сходного отношения означает тектологическое единство форм, как и их среды, имеется в виду генетическое единство.

Вопрос о жизненной ассимиляции

Всякий комплекс заключен в своей среде одновременно и как отливочный материал, и как формовочная модель, определяясь этой средой в первой смысле и частично определяя ее во втором. И вякая повторяемость форм, а следовательно, и всякая наблюдаемая закономерность основывается в конечно счете на каком-нибудь схождении.

Поэтому его схема должна, в первую очередь, руководить нами, когда требуется объяснить непонятную еще повторяемость фактов, загадочную закономерность. В ряду таковых одна из саамы близких нам, самых интересных – жизненная ассимиляция.

Живой организм характеризуют как машину, которая не только сама себя регулирует, но и сама себя ремонтирует. Если пищей для организма служат воспринятые извне чужие белки, например, когда человек есть мясо других животных или плоды, стебли, корни растений, то организм сначала при «переваривании» разрушает эти белки, разлагает их на составные части, различные аминокислоты. Затем в тканях из них он воссоздает уже свои собственные их комбинации, свои специфические белковые вещества, т.е. они отливаются под воздействием в специфические формы его собственного состава.

Если бы этого не происходило, то пища, хотя не столь быстро, но не менее радикально изменяла бы наш состав. Чтобы этого не получилось, необходимо принять, то в нашем организме поступающие материалы проходят чрез какую-то химическую отливочную форму, откуда могут выйти только в виде специфических для данного организма соединений. Как найти эту отливочную форму?

Для этого нужно ввести два простых организационных понятия. Первое – регулятор – приспособление, которое служит для того, чтобы поддерживать какой-нибудь процесс на определенном уровне. Регулятор есть одна из разновидностей «отливочной формы», при помощи его вызывается «схождение» разных фаз данного процесса на определенной величине.

Второе понятие производно от первого, но более сложнее – биорегулятор, т.е. «двойной регулятор» - такая комбинация, в которой два комплекса взаимно регулируют друг друга. Это есть такая система, для которой не нужно регулятора извне, потому что она сама себя регулирует. Вступающие в нее материалы не могут изменить ее состава, а сами укладываются в ее рамки. Дли тектологии же всякое такое построение является решением задачи – гармонично организовать наличные данные.

Формы централистические и скелетные («эгрессия» и «дегрессия»)

Развитие организационных форма путем системного расхождения дает в ряду прочих два специальных случая, особенно важных и по своей распространенности, и по тектологическому значению. Они «универсальны» не в том смысле, как ингрессия и дезингрессия, которые входят в определения всякой организации вообще, а в том, что развертываются до мирового масштаба и захватывают все области нашего опыта. Это два типа, играющие исключительно большую роль в организационном развитии; один концентрирует активности, создает возможности максимального их накопление в одной системе; другой фиксирует активности, закрепляет их в данной форме, обусловливает максимальную прочность системы.

Первый тип можно было бы назвать «централистический», второй – «скелетным».

Поэтому введем два новых обозначения – «эгрессия» и «дегрессия», точнее соответствующие тектологической идее.

Происхождение и развитие эгрессии

Пусть имеется организационная система, состоящая из нескольких комплексов A,B,C,D … Это может быть Солнце с его планетами и их спутниками, группа людей, сочетание понятий, и т.п. Система изменяется, сохраняя свою связь, развиваясь в ту или иную сторону путем взаимодействия со средой благоприятной и неблагоприятной, т.е. при условиях подбора положительного или отрицательного. Ее комплексы изменяются во взаимной зависимости, поскольку они остаются частями одного целого. Степень этой зависимости, сила влияния одного комплекса на другой, бывает различна и при том неравномерна: со стороны, например, комплекса А на В влияние больше, чем обратно. Так, один член группы другому подчиняется или хотя бы чаще ему подражает и следует за ним, чем обратно, и т.д.

С точки зрения небесной механики между Солнцем и Землей есть постоянная связь взаимного притяжения, в чем бы не заключалась природа этой связи, до сих пор не выясненная, во всяком случае мы с полным основанием можем принять ее за некоторую ингрессию и «силу», действующую между ними, рассматривать как познавательное выражение объективной связки обоих комплексов.

Оно – структурный центр, которым определяется ее связь и единство; если бы Солнце было бы вдруг устранено, вся система рассыпалась